— Чего косишься? — спросил он его. — Или знаешь, какой ты теперь дорогой? Дороже арабского скакуна вместе с седлом стоишь. — И он ласково почесал того меж длинных ушей, а потом незаметно провел рукой по седлу, ощутив выпуклость от золота, укрытого там. — Ладно, попил и в дорогу пора. Слава Аллаху, немного нам с тобой страдать осталось.
…Тропа нырнула под развесистые кроны вековых сосен. Их ветви, словно руки великанов, тянулись к небу зеленью хвои, топорща во все стороны колючки игл. Будто бы много сотен лучников изготовились для боя с невидимым небесным противником и ждут сигнала, чтоб спустить тетиву, и тогда тысячи стрел взметнутся вверх, заслонят собой солнце.
Наконец караван, вытянувшись длинной петлей тяжело навьюченных лошадей с караван-башой впереди на маленьком ишаке, достиг лесного прогала, в конце которого виднелись глиняные увалы селения.
Купцы и путники звали этот поселок Бабасанами и тепло отзывались о гостеприимстве его жителей. Тут же навстречу караванщикам выскочило несколько больших рыжих псов с сиплым лаем. Следом неслись черноголовые мальчишки, радостно приветствуя прибытие каравана. Чуть позже из ворот селения показались двое медленно вышагивающих стариков, опирающихся на длинные резные посохи.
Старый хивинец привязал своего ишака к нижней ветке толстенной сосны и устало опустился на землю. Старики, признав в нем старшего, неторопливо направились к нему. Один из них протянул руку к ишаку, видимо желая погладить. Но тот злобно клацнул желтыми зубами, показывая, что не желает принимать ласку от чужака.
— Однако, какой злой ишак у тебя. — Старик едва успел отдернуть руку. — Чем таким кормишь, что так кусается?
— Халвой кормлю, — спокойно отозвался караван-баша, — сегодня еще не кормил, так он и злится, кусается.
— Халвой, говоришь?! — Старик принял шутку. — Может и меня вместе с ишаком угостишь? Мне меньше надо.
— Покупай хоть мешок, мне не жалко. Возьмешь?
— Э-э-э, зачем мне мешок? Чуток дай за щеку положить, внучат угостить. Однако могу и мешок взять. Хочешь мешок халвы на мою старуху поменяю?
— А тебе она уже надоела, коль меняешь?
— Она у него, как твой ишак, кусается, — засмеялся второй старик, показывая гладкие розовые десны, — он же ее халвой не кормит.
— А меня до дома она довезет? — с улыбкой спросил караван-баша.
— Зачем тебя везти? Да ты впереди ее побежишь быстро, быстро.
— Ладно, оставь старуху себе, может, и пригодится еще. Лучше бы свежей рыбкой угостил. Есть рыбка-то?
— Нынче с рыбой совсем худо стало, — закачали старики головами, — ушла от нас рыба. Очень худо.
— Это куда же она подевалась? Или переманил кто?
— Водяной бог на нас осердился, далеко отсюда угнал рыбу, а нам ершей да щуку оставил. Зато завтра, послезавтра мяса много будет. Оставайся у нас ночевать, медвежатиной накормим, а ты нас халвой угостишь.
— Видать, на охоту кто собрался? — поинтересовался хивинец.
— Да, наш хан Едигир на медведей пошел, на ту сторону реки. Как убьет первого медведя, большой праздник будет. Тогда и наши мужики пойдут жирного мишку мал-мал рогатиной щекотать, ловить. Будет мясо…
В этот момент на поляну вывалила первая сотня, ведомая самим Кучумом. Он огляделся и, заметив рядом с караван-башой стариков, направил коня в их сторону.
— Эй, сивые бороды, — окликнул он сжавшихся в комок стариков, — кто мне покажет, где ваш хозяин на медведя охотится? Хорошо заплачу. А?!
Но старики испуганно замотали головами, словно и не слышали про обещанную награду.
— Откуда бедный человек знает, где наш хан охотится? — прошамкал один. — Он, как орел, летает, где пожелает. А путь самого орла кто знать может?
— Орел, говоришь? — грозно переспросил Кучум, наезжая на них конем. — А этого попробовать не хочешь? — И он с силой полоснул плетью по ближайшей к нему голове. — Говори, а то пожалеешь о том дне, когда на свет появился!
— Хан, они мне сами говорили сейчас, что охота идет на том берегу, — показал рукой караван-баша.
— Это я и без тебя знаю, — зло выдохнул воздух через ноздри Кучум. Потом перевел узкий прищур своих темных глаз с одного на другого и, что-то решив про себя, дернул коня за повод и поскакал вслед уходящей сотне.
