Падма, казалось, на время позабыл о своих бедах. Он повернулся к Чхоте и сказал:
- Кажется, тебе неплохо живется здесь.
- Я должен ухать через неделю, - ответил Чхота.
- Так скоро?
- Ямала уговорил меня вернуться.
- Ты думаешь, это будет правильно?
- Этого времени, конечно, недостаточно, - признал Чхота. - Я хотел, чтобы сосредоточенное повторение мантры и чтение настолько внедрились в мою жизнь, чтобы, вернувшись, я мог продолжать читать и повторять мантру с тем же вниманием и сосредоточенностью. Если же я уеду сейчас, только потому, что он так сказал, все пойдет по-прежнему.
- У тебя может обостриться язва желудка, - заметил Падма.
Чхота засмеялся:
- Ямала говорит, что Движение развалится без меня.
- Да, конечно, - согласился Падма, - твое присутствие очень необходимо.
Но ты можешь пока поддерживать с ними связь с помощью писем. И, может быть, ты мог бы приглашать несколько мышей сюда в экадаши, чтобы дать им возможность повидаться с тобой.
- Ямала будет бояться, что, если они уедут из храма, некоторые из них не вернутся.
- А не слишком ли ты заботишься о том, что он думает? - спросил Падма.
- Ямала, Ямала, кар-р, кар-р!
- Я еще не уверен в том, правильно ли я поступаю, - ответил Чхота. - Поэтому-то я и хочу увидеться с Нимаем Прабху. Но и беседы с тобой мне тоже помогают. Я не думаю, что вернусь прямо сейчас. Я только в самом- самом начале пути. Я лишь младенец в духовной жизни и мне еще нужно учиться тому, как повторять мантру, учиться читать и молиться.
Чхота начал делиться с Падмой тем, что ему удалось постичь. Он рассказал о своем методе чтения - о том, как чередует чтение с молитвой, и о своих стараниях каждый день разговаривать с Господом. Затем он сказал:
- Я также по твоему совету повидался с черепахой, занимающейся медитацией.
- Она тебе помогла?
- Немного. Она сказала, что, чтобы быть отшельником, нужно почувствовать призвание к этому. Да я и не собираюсь всю жизнь быть отшельником.
Пока друзья неторопливо спускались с холма, Чхота с жаром говорил о повторении и слушании святых имен:
- Повторение святого имени очень важно. Благодаря ему очищается сердце, и оно также помогает нам не предаваться четырем видам греховной деятельности. Но моя беда в том, что я ничего не чувствую при повторении.
- А разве ты обязательно должен что-то чувствовать? - спросил Падма. - Разве святое имя не является реальностью независимо от того, чувствуешь ты что-то или нет?
- Да, но если мы совсем ничего не чувствуем, то, как утверждает «Шримад-Бхагаватам», у нас каменное сердце.
Этим вечером Чхота и Падма читали «Кришну» вместе. Маленькая свеча освещала то место, где они сидели, тогда как сама хижина тонула в сумраке.
Возвышающаяся фигура ворона была почти неподвижна, а серая головка мыши двигалась то слева направо, то справа налево вслед за словами, складывающимися в одну строчку за другой. Через некоторое время Чхота перестал читать и поднял голову:
- Мне так нравится читать о том, как Кришна дразнит Рукмини. Он вдруг заявил ей, что она должна развестись с Ним, так как Он бездельник и совершенно недостоин ее.
Одно лишь упоминание о супружестве снова ввергло Падму в тоску и уныние, но Чхота заставил его вновь сосредоточиться на кришна-катхе.
- Давай прочитаем тот кусок, где Рукмини анализирует одно за другим самоуничижительные замечания Кришны, усматривая в Его «недостатках» истинные признаки величия.
Чхота начал читать:
«О Господь, Твое утверждение, что Ты поступаешь не так, как обычный человек, имеющий определенную цель в жизни, абсолютно верно. Даже Твои великие преданные и слуги, почитаемые великими мудрецами и святыми, ведут такой образ жизни, что никто не имеет ни малейшего представления о том, какова цель их жизни. Общество считает их сумасшедшими и циниками. Их цель жизни остается загадкой для простых людей; те, кто находится на низшей ступени духовного развития, не способны понять ни Тебя, ни Твоего слугу. Тот, чье сердце не очищено от скверны, не в состоянии даже представить, что существуют игры, которым предаешься Ты и Твои преданные».
- Да, - улыбнулся Падма, - это очень интересно, что она употребляет здесь слово «циник». Материалисты считают нас циниками, потому что мы отвергаем чувственные удовольствия, которых они ищут с такой страстью.
