— Что здесь произошло? Святые-здешние, а это кто еще?! Что за птица?!
Это не птица. Это женщина. Из ФБР. Она была с человеком из ФБР. Она уехала. И вот она вернулась…
— Кто здесь был, Алберт?! Что за люди?!
— Не люди. Твари. Искали твоего напарника.
— Нашли?
— Где он сейчас? Как он?
— Эрик? Ты как? — дед-дене не настаивает, но…
Что — Эрик! Плохо Эрик! Личико у внучка после намеренного калечащего удара Мистера Никотина — краше в гроб кладут. В гроб не надо, Эрик, но не мог бы ты показать бледнолицей леди, где и как сейчас ее бледнолицый напарник? Или ты не можешь… по состоянию здоровья? Дед-дене не настаивает, но…
— У него, может быть, сотрясение мозга… — отец-дене не прекословит деду-дене, но…
— Я готов, — небрежно сплевывает юный змеелов. Небрежно не получается. Сгусток крови — мокрым шлепком на пол.
— Тогда давай по-быстрому… По-быстрому никак. Мустанг-тарахтелка остался за грядой у карьера. А на машине туда — только до известного предела. Потом — только пешком. У белой женщины хватит сил и мужества — по пустыне пешком? Зато обратный путь — на мотоцикле. Не «хонда», не «ямаха», но…
У женщины хватит мужества. На «пешком».
Зато когда она с юным змееловом достигает цели, ноги у нее подкашиваются. И не от изматывающей усталости, а просто мужество женщине отказало при открывшейся немигающему глазу картине…
Сорванная взрывом крышка люка, отброшенная за километр — мелкой фальшивой монеткой белеется. И круглая бездонная дыра в крыше занесённого красным песком вагона. И тяжелый, ватный дым из дыры — жерло вулкана.
— Там? Он там, мальчик?
Зачем задавать вопрос, женщина, ответ на который тебе известен?
Очень трудно потерять напарника. Практически невозможно.
Но практика — критерий истины. А практика такова, что — увы, можно. Уцелеть в пекле — счастливая способность чертей полосатых, но не людей. Агент Молдер — чертяка изрядный, но не черт, увы. Человек он… был.
И у женщины Скалли подкашиваются ноги. И она кричит:
— Молдер!
Ты кричи не кричи… А кричи: «Совершенно секретно!»
Почем нынче совершенно секретные файлы?! Почем опиум для народа?!
Да сущая безделица — жизнь напарника. Задешево!
— Молдер!!!
Глас вопиющего в пустыне. В красной. В пустыне цвета крови.
— Мо-о-олдер!!!
Ответом ей было молчание. Мертвое.
Резервация навахо К северо-западу от Лос-Аламоса Нью-Мексико 17 апреля, ночь
Слезами горю не поможешь.
Дурацкая, кстати, приговорка. Не по форме, а по содержанию. Если вдуматься… Зачем помогать горю — пусть и слезами? Горю надо помешать — пусть и слезами. Помешать вползти внутрь тебя, овладеть каждым нервом, каждой клеточкой, каждой мышцей. А то ведь вползет, овладеет и — руки опускаются, голова не соображает, воля отказывает…
Итак, слезами горю не помешаешь.
Тоже как-то не по-английски. Но все же куда оптимистичней. Или, на худой конец, мо-билизующе…
А мобилизоваться надо, надо! За рулем, да на бешеной скорости, да по мокрой автостраде, да в кромешной ночи! Не опускайтесь, руки, крепче за баранку держись, агент. Думай-думай, голова. Соберись, воля, в кулак… И тем набряк-шим-сконцентированным кулаком — по морде, по морде! Кому? А всем! От мала до велика — всем, кто прямо ли косвенно виновен в гибели напарника, который уже никогда…
Боже мой, что за напыщенный дебил родил формулировочку «Никогда не говори никогда»?! Жизнерадостный дебил, никогда не сталкивающийся на практике с безвозвратным «никогда». Практика — критерий истины… Ни-ког-да…
Никогда, никогда, никогда больше агент Скалли не увидит агента Молдера. Ни живого, ни даже мертвого…
Как там они ободряли друг друга черным юморком?
— Ты поступаешь правильно. Нас повесят.
— Я бы предпочла электрический стул. Более эстетично. И не повредит прическу.
— Может, тогда лучше газовую камеру? Или инъекцию? Леди?
— О, вы так любезны, сэр.
— Я стараюсь, леди… Но, кроме шуток, Дэйна, при всем богатстве выбора другой альтернативы нет.
— Что ж, на нет и суда нет, напарник.
— Суда действительно не будет, Дэйна.
Суда действительно не было. А негласный приговор приведен в исполнение. Виселица, электрический стул, газовая камера, инъекция — ну-ну! А пригоршню праха не хотите? Гори ты, Фокс Молдер, синим пламенем!
