Карл Боган вышел из дома на яркий солнечный свет и сразу почувствовал облегчение, будто с его плеч сняли тяжелый груз.
— Как поживаете, мистер Боган?
Его сердце сжала холодная рука страха. Собравшись с силами, он оглянулся и увидел соседку в голубых джинсах и старой белой рубашке, подстригавшую ножницами кусты.
— Прекрасно, — ответил он, стараясь говорить спокойным голосом.
— А миссис Боган? Я не видела ее почти неделю.
Начинается! Лауры нет в живых всего три дня, а она говорит, что не видела ее неделю. Скоро соседи начнут шептаться, кончится же все тем, что его обвинят в убийстве.
— Она себя неважно чувствует, — выдавил из себя Карл Боган.
Соседка сочувственно покачала головой, как будто ей есть какое-то дело до Лауры. Сейчас она спросит…
— Я могу чем-нибудь помочь, мистер Боган?
— Нет, благодарю вас.
— Миссис Боган очень больна?
— Не знаю.
— Доктора вызывали?
Ему казалось, что она с упреком смотрит на него. Пока, слава Богу, до обвинений в убийстве дело не дошло. Сейчас она, наверное, обвиняет его в том, что он избил Лауру и бедняжка стесняется выходить из дома и показывать синяки.
— Да. Доктор сказал, что она нуждается в отдыхе. В отдыхе и абсолютном покое.
— Можно мне ее проведать? Я могла бы приготовить для нее бульон.
— Нет, нет, спасибо, — быстро ответил он и тут же сказал себе, что слишком быстро. Да что, черт побери, с ним творится? Чего он боится? — Спасибо, миссис Ван-Найс, я сам о ней позабочусь.
— Но когда вы на работе… — Значит, соседи до сих пор считают, что он продолжает работать. Хорошо, но эта Ван-Найс чересчур любопытна и настойчива. Она будет приставать к нему с Лаурой до тех пор, пока у нее не возникнут подозрения. Черт бы побрал этих женщин и их добрые сердца!
— Я собираюсь нанять сиделку. — Боган сказал это чересчур быстро и вновь мысленно обругал себя за нервозность.
Марджери Ван-Найс улыбнулась. И все же он правильно сделал, что сказал о сиделке. Из глаз соседки тут же исчезло осуждение. Удивительно, какие чудеса может сотворить маленькая ложь, сказанная в нужном месте и в нужное время.
Карл вернулся в дом и запер дверь. Он сел и попытался вспомнить весь разговор с миссис Ван-Найс. Конечно, ему следовало бы вести себя более спокойно, но иначе ему ни за что не усыпить ее подозрения. Сейчас он мог быть уверен, что Марджери не явится к нему внезапно с бульоном для Лауры.
Пожалуй, мысль о сиделке не такая уж и плохая. Конечно, он не мог нанять настоящую сиделку, но никто не мог помешать ему найти женщину, которая бы следила за домом, готовила и убирала, пока болеет его жена. Можно сделать все так, что она даже не будет подниматься наверх и не увидит миссис Боган. Можно сказать, что миссис Боган очень больна и что никто, кроме него, не должен ее беспокоить.
На следующий день в одной из местных газет появилось объявление о том, что требуется женщина, которая бы следила за домом на время болезни хозяйки. Еще через два дня в дверь позвонили.
Карл открыл дверь и увидел на пороге высокую женщину с приятным бледным лицом, тонкими красивыми губами и умными глазами. В руке она держала газету, раскрытую на странице объявлений.
Богатый опыт общения с женским полом подсказал Богану, что гостье нет еще и сорока и что она из тех женщин, что умеют держать язык за зубами. Возможно, со временем ей даже можно будет раскрыть его тайну.
Бетта Кул говорила с английским или ирландским акцентом, на его вопросы она отвечала кратко и по существу. Вскоре Карл знал, что она умеет убирать и готовить и уже выполняла подобную работу.
— Если понадобится, я также могу работать сиделкой, — добавила она.
— Нет, нет, в этом нет нужды! — быстро покачал головой Боган. — Вам придется только работать по дому и готовить еду. Миссис Боган нуждается в абсолютном покое и тишине. — Он сделал паузу и сообщил: — Доктор осматривает ее раз в неделю.
Миссис Кул пристально посмотрела на него. Карл понимал, что она хочет о чем-то спросить, но не решается.
— У нее должен был быть ребенок, но… — пришел на помощь Карл Боган. Бетта сочувственно вздохнула. — Она очень, очень слаба. — Он в отчаянии опустил глаза, но постарался, чтобы в голосе звучали нотки слабой надежды на благополучный исход.
