Она повернулась к Алеку, прервав его чтение:
— Мне нужно принять душ.
— Хорошо. — Он встал, стянул с нее одеяло и помог вылезти из кровати. Таня оперлась о него, и он проводил ее до ванной.
— Думаю, что дальше справлюсь самостоятельно.
Алек заинтересованно взглянул на нее и, не споря, помог войти в ванную. Как только она начала устойчиво держаться на ногах, он ее оставил.
Снимая ночную сорочку, Таня поняла, что ей придется нелегко, но она твердо решила: сейчас или никогда. Прислонившись к раковине, она постепенно стягивала сорочку к коленям.
Она чувствовала, как слабеют конечности, но ей необходимо это сделать.
Это было довольно легко. Она постепенно стянула сорочку до бедер, а вот дальше стало проблематичней. Ей нужно было оттолкнуться от раковины, чтобы стянуть сорочку с талии. Она вздохнула, тело начало дрожать от напряжения.
Дверь внезапно распахнулась. Таня подскочила от неожиданности и чуть не завалилась в душевую кабинку.
— Я могу сделать это сама! — закричала она в его обнаженную, сильную, широкую грудь. Насладившись этим зрелищем, она взглянула ему в лицо.
Что за картину они собой представляли: она в измятой сорочке и выставившая на обозрение трусики, и он без свитера, с обнаженной, мускулистой грудью.
— Нет ничего плохого в том, чтобы попросить о помощи, — заявил Алек, одарив ее кривой улыбкой.
Эта улыбка была подобна стоваттной лампочке: яркая, красивая и хорошо знакомая — от этого душу Тани раздирало на части.
Алек схватил сорочку за подол и стянул ее через голову девушки. Таня быстро прикрыла грудь. Конечно же, это был довольно неубедительный способ уберечь ее скромность: округлость груди все равно можно было ясно увидеть.
— Я привык к женскому телу, Таня.
«Супер, значит, он переспал с сотнями женщин», — подумала она. Но что ее поразило больше всего — это то, как четко он произнес эти слова, не шевеля губами.
— Ты не видел моего.
Он насмешливо ей улыбнулся, поворачивая вентиль в душе.
«Дура! Идиотка! Дура!»
Он видел ее всю во время лечения, независимо от того какую подвластную ему волшбу он применял.
Алек изогнул бровь и расстегнул молнию на брюках.
Таня отвернулась, предоставив ему уединение.
В ванной раздался отчетливый свист рассекаемого воздуха, когда брюки упали на пол.
Звякнул ремень, ударившись о бетон, и воздух наполнился тайным смыслом.
Таня медленно повернула голову, обнаружив Алека стоящим в шелковых бордовых боксерах.
Она быстро закрыла глаза. Они пересекли черту, но с другой стороны это ни о чем не говорило. Может, ей следует плыть по течению? Но когда она так поступала?
— Ты испортишь свои боксеры.
— Не страшно. Я в состоянии купить себе другие. — Он ждал. — Ты не можешь одновременно прикрывать грудь и залезать в душ. Тебе нужно будет держаться за меня.
Он был прав. По логике вещей это не имело смысла: расшибиться, стараясь выглядеть скромной. Таня медленно опустила руки, обнажив грудь, но в его взгляде не появилось дикого голода, как она ожидала.
Алек моргнул и отвел взгляд.
— Твои трусики, — сказал он, понизив голос.
Таня глубоко вздохнула. Это было безумием, но какая-то часть ее находила в этом удовольствие и желала большего. Она пыталась заставить замолчать эту похотливую часть себя, которая хотела вырваться наружу.
Таня слегка потянула трусики, и они соскользнули до колен. Алек наклонился прямо к ее соскам. Она почувствовала его теплое дыхание на них, и, черт возьми, они набухли. Предатели! Ее трусики упали на пол, и Таня, поддерживаемая Алеком за руку, перешагнула через них.
Алек, проверив температуру воды, вошел под струю, ожидая ее.
— Ты находишь это забавным, не так ли?
— Твое смущение? Нет, я так не думаю. На мой взгляд, это мило. Неуместно, но мило. Пора приниматься за работу. — Он протянул ей руку и помог войти под душ.
— Знаешь что, я — голая, а ты — нет, — заявила она сквозь шум воды.
— Действительно, однако то, что делается там, может повергнуть тебя в беспамятство, — сообщил он, посмотрев вниз.
Таня тоже опустила глаза… на его вздыбившиеся боксеры.
— О!
Вода ручейками стекала по их телам, ослабляя бинты на ее лице. Алек размотал их, открыв морщинистую, еще не зажившую кожу.
