— От кого же он тогда? — спросил молодой человек.
— От Николая Митрофановича Зозули, — сокровенным шепотом произнесла старушка.
— А у вас есть фото Зозули? — спросила девушка с толстыми ножками.
— Нет, — строго сказала старушка. — Зозуля никому свое фото не дает.
— Жаль, — сказал гражданин в шляпе, выбрасывая объедки в окно, — а то бы сравнили.
С молодым человеком они вышли в коридор покурить.
— Честно говоря, я никогда не ворую, — сказал молодой человек, затягиваясь «Дымком», — но когда выхожу с работы, всегда что-нибудь с собой прихвачу. Это сильнее меня.
— Нет, если меня очень разозлить, — доверительно сообщил ему гражданин в шляпе, тыча в грудь молодому человеку толстую папиросу, — то я могу запросто убить человека ударом кулака промеж глаз.
— Честно говоря, я вас понимаю, — радостно закивал головой молодой человек. — Против лома нет приема.
Когда они вернулись в купе, женщины уже спали. Не расстилая постели, молодой человек вытянулся на верхней полке и быстро заснул. А гражданин в шляпе еще долго ворочался и бормотал: «Табуретом!.. Уйди, зашибу!» — но потом угомонился и захрапел, не сняв шляпы.
За утренним чаем молодой человек сказал:
— Я знаю одного парня, который кладет муху в рот, а она вылетает у него из уха.
— Из правого или левого? — спросил гражданин в шляпе.
— А я однажды в пионерском лагере, — сказала девушка с толстыми ножками, — нечаянно откусила пионервожатой ухо.
— Левое или правое? — спросил гражданин в шляпе.
— Точно не помню.
— Ну и что тебе за это сделали? — встревожилась не на шутку старушка.
— Ничего. Я ведь не нарочно.
— Должен вам сказать, — объявил гражданин в шляпе, — что я несколько лет назад был лично знаком с одним бывшим замминистра.
— А я видела Кагановича вблизи, — сказала старушка, и ее лицо озарилось приятным воспоминанием.
Гражданин в шляпе с аппетитом доел остатки вчерашних шпрот, слегка позеленевших за ночь от скуки дальней дороги, и стал складываться: приближалась его станция.
— Возьмите полотенце, — предложил молодой человек, — а мы скажем проводнику, что вам его не давали.
— Это идея, — сказал гражданин в шляпе и запихнул вафельное полотенце в портфель.
Замелькали домики, врассыпную бросились пути. По пустынной платформе с озабоченным видом бегала маленькая женщина в шляпке.
— Вера! — заорал ей гражданин в шляпе, высовываясь в окно и отчаянно махая руками. — Я — тут! Я — сейчас!.. Вот моя мегера, — растроганно обернулся он в купе.
Гражданин в шляпе схватил чемодан и портфель и не попрощавшись выскочил в коридор. Но у самого выхода спохватился и бросился назад в купе.
— Я совсем забыл вам сказать, — тяжело дыша, сообщил гражданин в шляпе своим спутникам, — что этой весной у меня был роман со здешней начальницей станции, Ниной Ивановной Зверевой. Но я дал ей отставку. — И исчез.
Его спутники жадно смотрели в окно на трогательную встречу супругов: с поцелуями и объятьями. Начальница станции Зверева также наблюдала за ней из своего окна, обиженно оттопыря нижнюю губу. Потом она вышла, прищурилась и сделанным равнодушием зазвонила в колокольчик.
— Я тоже изменила своему покойничку, — ласково сказала старушка. — В 1936 году.
— А я вот все непорочна, как голубь, — взгрустнула девушка с толстыми ножками.
— Честно говоря, я люблю такого рода девушек, как вы, — сказал молодой человек и облизал свои сочные губы.
Вагоны дернулись в железной конвульсии. Поезд тронулся.
— Нет, это было в тридцать седьмом, после Конституции, — сказала старушка. — Мы тогда жили в Конотопе. Я тогда еще себе эти белые носочки связала.
1972 год
