— А двадцать минут подождете?
— Это не смешно.
— Тогда у меня нет выбора. Я освобожу комнату.
— Хорошо… Я вызову полицию на всякий случай. Если они что-нибудь найдут, вы будете иметь дело с правоохранительными органами, мистер Халдери.
«Вредная старая карга! Что, не дали сунуть нос в чужие дела на твоей территории, так ты сразу решила выселить негодника? Ну и черт с тобой!»
Запах озона стал причиной того, что миссис Шепард, подумав, будто я варю в комнате наркоту, все-таки вызвала копов. И разумеется, они ничего не нашли. Правду я сказать тоже не мог. Поэтому меня выгнали из пансионата с пятьюдесятью баксами в кармане! Если бы не Марко, живший в комнате напротив, даже не знаю, как смог бы вывезти все свои вещи. Он одолжил машину, которой сам почти не пользовался. Старенький пикап с крытым кузовом.
Полночь. Обочина дороги. Я сидел на переднем сиденье машины, взятой у Марко, и думал, где бы в одиннадцать часов ночи найти пистолет, чтобы вышибить себе мозги. Так тоже бывает. Здоровому человеку хотя бы раз в жизни приходит в голову подобная мысль. Стадион, болезнь отца, смерть Ричарда, чертов браслет, а теперь еще и из дома выгнали. К кому обратиться?! Священник из прихода, в который я ходил по воскресеньям, сейчас спит, и он не тот человек, к которому можно пойти. Во всяком случае, пистолета у него точно нет.
Бывают такие ситуации в жизни, когда ты остаешься один на один со своими проблемами. Когда мне было двенадцать, мы с родителями бежали из Сирии. Так получилось, что при незаконном переходе границы мы разделились. Они увели за собой погоню патрульных пограничников. А я, как малолетний идиот, умудрился в темноте наступить на мину. Щелчок — и ты больше не можешь двигаться. В любой момент с одной или другой стороны границы может прилететь пуля и вышибить тебе мозги. Тогда, в темноте, мне было так страшно, что я не знал, что делать дальше. Нельзя было даже позвать на помощь. Что хуже всего, в такие моменты ты не осознаешь ценности собственной жизни в глазах тех людей, которым ты нужен. Через двенадцать часов, стоя под палящим солнцем, я думал: «Просто сдвину ногу — и все закончится». Моральная усталость, как вода, стачивала камень разумных решений. Днем совсем рядом проехал автомобиль пограничников. Мимо. Вечером с противоположной стороны вдоль минного поля ехала машина с прожектором на крыше. Каким-то чудом меня не заметили. Той же ночью, под утро, меня случайно заметил один из нелегальных проводников через границу, возвращавшийся один на оккупированную территорию, откуда мы с родителями сбежали. Он должен был бросить меня! Те, кто воевал, знают, что обычно именно так и делают. Посмотрев на меня полминуты метров с десяти, он, ничего не сказав, пошел дальше. Тогда я чувствовал себя примерно так же, как сейчас. Не знал, что делать дальше!
Через несколько часов проводник вернулся в сопровождении сапера, который обезвредил мину под моей ногой и исчез так же незаметно, как и появился. А проводник дал еды, воды и на своей спине бесплатно перетащил через границу прямиком в убежище для беженцев. Только дойдя до места, я узнал, что он немой. Они просто оставили меня в безопасном месте и ушли.
Сейчас, сидя в машине, я осознал, что нынешняя ситуация — сущий пустяк. Вообще все, что я пережил до событий стадиона и после него, меркло по сравнению с тем, что было в Сирии. Плевать на крышу над головой. Пока я жив, я мог все исправить. Пока я жив, всегда будет крохотный шанс на выздоровление отца. Я до сих пор не знают имен сапера и проводника. Тогда нельзя было их называть. Но для беженцев они навсегда остались невидимыми героями той войны.
Я наконец успокоил бушевавшую в душе бурю. Заснув в машине лицом на руле, впервые за последние трое суток расслабился.
Глава 2. Потерянная правда
Глава 2. Потерянная правда.
***
# 1-е сутки после Точки Ноль (посещения хосписа) / Спустя 78 дней после событий на стадионе «Гнездо»
Отделение АНБ в Лос-Анджелесе, штат Калифорния
Новых материалов по делу «Храма Душ» почти не появилось, несмотря на поиск во всех известных базах данных. Специалисты отдела информации посекундно восстановили события на стадионе благодаря камерам прессы на вертолетах и уличным камерам видеонаблюдения в радиусе трехсот метров вокруг стадиона. Проверили весь мобильный трафик в мессенджерах, социальных сетях, провели триангуляцию всех сигналов мобильных телефонов, находившихся в том районе на момент событий. Попытались найти бомжа, одетого в мусорный мешок, которого видели недалеко от тайного выхода с места событий спустя несколько минут после последнего взрыва на стадионе. Пусто! Ни живых свидетелей, ни заложников, ни пойманных террористов. Что хуже всего — народ требовал крови преступников. Скоро власти найдут козла отпущения для прессы, приговорив к смерти невиновного. Кого-то, кого можно обвинить во всех преступлениях, чтобы успокоить народные массы. Обычный ход бюро и политиков сверху. Правда как сама идея становилась первой жертвой войны.
