– Кто-нибудь еще командирован? – пряча конверт во внутренний карман куртки, поинтересовался Тарасов.
– Подберешь группу сам. Четыре человека – только сверхсрочники и прапорщики, понятное дело. Сегодня личный состав весь в расположении части, так что беготни за ними никакой не потребуется… Личные дела будешь смотреть?
– Нет. Я всех, кого надо, помню.
Мезенцев прошелся по кабинету, остановился у окна.
– Через час доложи, кого берешь – начштаба зафиксирует, командировку оформит…
– Сразу могу назвать: Михайлов, Мищенко, Кузнецов и Багратион… виноват, Чиковани, – перебил Артем.
Полковник кивнул, соглашаясь, и продолжал:
– Отправитесь порознь, в гражданской форме. Кто полетит до твоего Ростова, кто на поезде, кто на автобусе. Потом в Ханкалу – и далее согласно приказу…
«Выходит, не просто очень серьезное, а самое серьезное дело?» – вертелся на языке Артема неуместный вопрос, но он не стал его задавать. А оружие, снаряжение?..
– Оружие и снаряжение получите уже на месте, – угадав мысли Тарасова, сказал Мезенцев. – Придется обойтись минимумом – как в последнюю войну. Раций не получите: сейчас в эфире тихо, а значит, те, кому надо, эфир насквозь слушают…
Командир батальона замолчал: он явно сказал больше, чем следовало. Артем сделал вид, что ничего не услышал. А ведь фраза прозвучала важная: неспроста батя вторую чеченскую помянул…
– Ответы на остальные вопросы, я полагаю, в конверте? – поднялся Тарасов. – Разрешите идти, товарищ полковник?
– И последнее, – подумав, проговорил Мезенцев. – Возьми вот эту штучку…
Он сунул руку в ящик стола и протянул Артему старенький мобильник со стертыми клавишами.
– Спецсвязь, – пояснил полковник. – Говорить по нему нельзя. Отправляй эсэмэски: они через военный спутник связи пойдут, отследить невозможно. Код запомни: ноль-девять-ноль-пять-четыре-пять. Не ошибись – при наборе любых других цифр машинка мгновенно блокируется, так что сразу выбросить можно. Надеюсь, что не пригодится… Тебя, капитан, отправляем с большой надеждой, – витиевато закончил он. – Будь готов к тому, что в Ханкале тебе будут мешать. Свои будут мешать, заметь! Но такова реальность. Слишком много противоположных интересов столкнулись на Кавказе…
– Нефтяные скважины Березовского, – вставил Артем.
– Верно, – кивнул полковник. – Те самые, которых не коснулся ни один снаряд… Был бы командиром артполка, мои пушкари бы неминуемо ошиблись! – Хозяин кабинета хлопнул ладонью по столу, будто муху убил. – Хоть раз, но ошиблись бы. Лично бы за этим проследил… Ну да ладно. К делу, капитан!
– Мне тоже надо… ошибиться? – вскользь поинтересовался Тарасов.
– А вот это – как получится, – значительно сказал Мезенцев.
…Артем рассматривал точеную Алькину лодыжку, как драгоценность, нежно держа ее на ладони.
– Из чего это делают? – прошептал он и поцеловал мелко дрогнувшие пальчики.
– Дурак! – девушка отдернула ногу. – Ты по-прежнему утверждаешь, что в ментовке работаешь?
– А что? – Тарасов лег на спину и закрыл глаза.
– Ты одиночка, вот что, – пыхтя неподдающейся сигаретой, ответила Алька. – Менты – те стаей ходят, как шакалы… А ты странный… одинокий…
– Буду считать это комплиментом, – Артем поцеловал влажные после мытья девичьи волосы. – Но я все равно работаю в милиции – в любом случае, это то, что тебе, девочка моя, полагается знать…
Приятный эпизод припомнился Тарасову по дороге в аэропорт, но он сразу прогнал тревожащее воспоминание. Ни к чему. Алька обиделась, во-первых, на то, что он не взял ее с собой в отпуск, во-вторых, на то, что не пошел с ней в свободный день на футбол, предпочтя валяться на диване перед телевизором с банкой пива в руке. И в-третьих обиделась, и в-четвертых… За два года, миновавшие после развода, Артем совершенно разучился нормально общаться с девушками: именно так ему Алька и сказала. Поссорился с Алькой, дурак, а ведь что сам себе давеча обещал: жену, мол, заведу, дом, корову…
Свое второе пришествие в Ростов-на-Дону Артем, понятное дело, афишировать не стал, как не стал интересоваться продолжением той скверной истории. Других дел по горло.
Через два ряда кресел сияли благородным серебром виски́́ старшего прапорщика с простой фамилией Михайлов по прозвищу Шурави. Они успешно делали вид, что незнакомы. Времени было мало, и сразу двоих бойцов «Шишкина леса» пришлось отправлять одним рейсом. Артему представлялась скривленная, вечно недовольная физиономия прапора, будто все вокруг были должны ему деньги. Тарасов взял его на операцию только потому, что второго такого рукопашного бойца в «Шишкином лесу» не было… Трое остальных двинули наземным транспортом.
