— Спасибо, что–то не хочется, — отказалась я скучным голосом, — я не страдаю тоской по прошлому.
— Да что мы все о тебе да о тебе. Не хочешь у меня спросить, что мне от тебя нужно?
Я немного опешила от ее натиска и вяло поинтересовалась:
— Ну и что тебе от меня нужно?
— Хочешь заработать?
— Глупый вопрос, кто же этого не хочет. Ты, как я понимаю, жаждешь со мной поделиться опытом, как сделать миллион за полчаса, или ты его уже сделала и хочешь меня осчастливить просто так, по–братски, из альтруистических соображений?
Консуэла как–то неестественно громко захохотала.
— Я что, похожа на сумасшедшую?
— Да кто тебя знает? Ты же долгое время в Америке жила…
— Да я уже несколько лет в Москве тусуюсь.
— А звонишь только сейчас, предлагаешь вспомнить молодость…
— Не было повода…
— А сейчас он у тебя появился? — язвительно спросила я.
— Я же сказала, что предлагаю тебе заработать, — несколько нервно проговорила Консуэла, видимо, злясь на то, что я без особого восторга приняла ее слова. — Ну, хочешь?
— Заработать все хотят, но лично для меня важно, сколько и как. А от тебя я ничего, кроме общих слов, пока не слышу. Ты давай поконкретнее.
— Я тут в одной очень богатой семье работаю гувернанткой у мальчика восьми лет. Зовут Павликом. Мальчик хороший, спокойный, вежливый. У тебя хлопот с ним много не будет.
— Ты мне его предлагаешь купить или украсть? — Ответа почему–то не последовало. На другом конце провода воцарилось молчание. Я молчала тоже. Пауза угрожающе затягивалась, и я спросила: — Алё, гараж, ты там или уже отключилась?
— Я выпила глоток воды. Извини. Предлагаю тебе с ним посидеть, вернее, поработать его гувернанткой в течение двух недель.
— Гувернанткой?! Почему я? У меня нет для этого никаких данных: ни специального образования, ни опыта, ни призвания.
— Я не предлагаю тебе все время работать гувернанткой. Я хочу, чтобы ты подменила меня на время, пока я буду занята. Кстати, за работу ты получишь пятьсот евро.
— А почему так мало? Это ведь дорогой ребенок. Вернее, даже золотой ребенок…
— Не все в этом мире можно сводить к деньгам.
— А поменьше пафоса нельзя? Насколько я знаю, работа такого плана оплачивается значительно выше.
— Ты состоишь в профсоюзе гувернанток? — спросила Консуэла насмешливо.
— Понимаю твою иронию. У нас не Америка, но тем не менее…
— Хорошо, сколько ты хочешь?
— В два раза больше.
— Это грабеж! У тебя нет специального образования…
— Можно подумать, что у тебя есть, — фыркнула я.
— У тебя нет опыта…
— Консуэла, ты забыла, что ты мне звонишь, а не я тебе. Ты сделала мне это предложение, а не я тебе. Кстати, а почему вдруг ты просишь именно меня? — наконец задала я вопрос, который должна была задать одним из первых.
— Больше некого. Как–то так получилось, что ты последняя, к кому я обратилась. Все предыдущие отказались.
— Что это означает? Я — самая тупая или самая умная? Хотя подозреваю, что, скорее всего, — первое.
— Да ничего это не означает. Кто–то занят, кого–то нет в Москве — сезон отпусков, — с раздражением объяснила Консуэла. — Так ты соглашаешься или нет?
— Мне надо подумать.
— Сколько?
— Пару дней.
— Почему так долго? — удивилась она.
— Мне надо договориться на работе…
— Насколько мне известно, ты в настоящий момент — безработная.
Получается, что, прежде чем позвонить мне, она навела о моей персоне справки. Мне стало как–то неуютно, и появилось такое чувство, будто меня раздели, пока я спала. Ладно бы мужчина, а то — женщина. Хотя в данном конкретном случае это особой роли не играет. А в начале нашего разговора она изображала мою чуть ли не лучшую подругу, предлагала поболтать с ней о прошлом. Это ее лицемерие меня задело, но я сделала вид, что ничего не заметила.
— Последний вопрос: почему ты ищешь себе подмену?
— Моей маме в начале следующей недели будут делать сложную операцию, я должна быть рядом с нею, — сказала она грустно.
— Хорошо, уговорила. Расскажи подробнее, что мне предстоит делать.
