Глава десятая
Ресторан «Арлекина»
Неизвестно, откуда появился слух, про танцы Пугачевой на столе, но он долго и упорно циркулировал в народе.
Как-то раз мой хороший знакомый Слава Цеденбал, сын хозяина Монголии и постоянный представитель своей страны в Совете экономической взаимопомощи, красавец и известный московский плейбой, был остановлен на выезде из Москвы.
— Куда направляемся? — поинтересовались гаишники.
— В ресторан «Арлекино», — ответил Слава.
— Это где Пугачева поет и на столе танцует? — ухмыльнулись сотрудники.
В ресторан «Арлекино» тогда рвалась вся Москва. А возникла его немыслимая популярность совершенно случайно.
Однажды мой второй режиссер Валентина Максимовна Ковалева (сыгравшая впоследствии важную роль в кинематографической судьбе Пугачевой) пригласила нас на открытие грузинского ресторана «Сакартвело». Ее знакомый Торнике Копалейшвили открыл под маркой привокзального буфета железнодорожной станции Одинцово настоящий грузинский ресторан с ло-био, сациви, аджапсандалом, чахохбили, чихиртмой, хачапури, чакапули, чашушули, харчо, шашлыками, копчеными поросятами, цыплятами табака, хашем и другими изысками национальной кухни.
Нас встретили с распростертыми объятиями. Усадили, накормили. Подходит хозяин, очень красивый и гостеприимный человек:
— Дорогие гости, вам у нас понравилось?
— Понравилось, — вежливо отвечаем мы.
— Как вы думаете — поедет сюда публика?
— Нет, — честно говорю я.
— Почему?
— От Москвы далеко. На посту у МКАДа пьяных будут менты ловить. Чтобы в такую даль ехать — нужна приманка. И еще. Как называется ваш ресторан?
— «Сакартвело».
— А что это такое?
— Древнее название Грузии.
— Грузины, может, об этом и знают. Но для русского человека «сакартвело» всего лишь труднопроизносимое незнакомое слово. Знаете что — назовите лучше свой ресторан «Арлекино»…
— Почему?
— Вся страна знает эту песню. И поет ее девушка, сидящая с нами за столом. Знакомьтесь, это Алла…
— Здравствуйте Алла, — кланяется хозяин. — А в этой идее что то есть…
Тогда я, оседлав тему, начинаю импровизировать:
— Если вы переименуете свой ресторан в ее честь, мы подарим вам большой живописный портрет Аллы. Закрепите за нами постоянное место — будем к вам иногда приезжать. А если нас в какой-то день не будет, гостям вы сможете говорить: «Это личный столик Пугачевой».
Торнике сразу «просек фишку», ресторатор он гениальный, и говорит в зал:
— Друзья, я ошибся, когда выбирал название для ресторана.
Теперь в честь присутствующей здесь певицы Пугачевой он будет называться «Арлекино»!
Посетители кричат, аплодируют, приветствуют Аллу. Она садится за рояль и поет: «По острым иглам яркого огня…»
Спустя месяц бывший вокзальный буфет становится самым модным местом Москвы. Его украшает портрет Пугачевой. Перед входом столпотворение машин. Торнике с нашей подачи запускает слух, что Алла у него каждый день выступает. На самом деле мы бываем там значительно реже, ну, может, раз в две недели. Тихо сидим в уголке, клюем свое лобио. Действительно, Алла в «Арлекино» пела разве что пару раз, да и то одну-две песни в честь хозяина.
Но местный ансамбль исполнял весь ее репертуар. Не попавшая в ресторан и мерзнущая на морозе публика слышала доносившиеся изнутри звуки и домысливала разгул, устроенный там Пугачевой. А если счастливчики, прорвавшиеся внутрь, спрашивали «Где же Она?», им отвечали: «Только что уехала. Приезжайте в следующий раз пораньше, обязательно будет»…
Впоследствии Торнике открыл еще несколько замечательных ресторанов. Один из них был устроен в основании трамплина на Ленинских (ныне Воробьевых) горах. Второй располагался в Центральном доме художника и очень быстро превратился в творческий клуб московской интеллигенции, где собирались известные живописцы, писатели и режиссеры.
Третий ресторан — «У Пиросмани», неподалеку от Новодевичьего монастыря — существует до сих пор. Почему-то его всегда любили американские послы, они водили к Торнике даже своих президентов, приезжавших в Москву с официальными визитами. У него ужинали и Билл Клинтон, и Джордж Буш-старший. Высокие гости были в восторге от оказанного им приема…
