– Ну, что ж, начнем. День.
Секундная пауза, и Блэк произнес:
– Ночь.
С каждым новым словом его ответы звучали все быстрее и быстрее.
– Название, – сказал Пуаро.
– Место.
– Бернард.
– Шоу.
– Вторник.
– Обед.
– Путешествие.
– Корабль.
– Страна.
– Уганда.
– История.
– Львы.
– Ружье для грачей.
– Ферма.
– Выстрел.
– Самоубийство.
– Слон.
– Бивни.
– Деньги.
– Адвокаты.
– Благодарю вас, капитан Блэк. Вы не сможете уделить мне еще несколько минут вашего времени где-то через полчаса?
– Конечно. – Молодой солдат посмотрел на моего друга с любопытством и, вставая, смахнул с брови капельки пота.
– А теперь, Гастингс, – улыбаясь, сказал Пуаро, после того как за Блэком закрылась дверь, – вы уже все поняли, не так ли?
– Не могу понять, что вы имеете в виду.
– Вам, что, этот список слов ни о чем не говорит?
Я внимательно просмотрел список и был вынужден отрицательно покачать головой.
– Я вам помогу. Начнем с того, что Блэк отвечал в нормальных временны́х рамках, без пауз, из чего мы можем заключить, что он не чувствует за собой никакой вины. «День» и «ночь», а также «название» и «место» – это обычные, стандартные ассоциации. Я начал с «Бернарда», что могло вызвать ассоциацию с местным врачом, если бы он с ним встречался. Очевидно, что он его не знает. После нашей беседы на «вторник» он ответил «обедом», однако на «путешествие» и «страну» ответил «кораблем» и «Угандой». А это ясно показывает, что его будущее путешествие для него гораздо важнее, чем то, что произошло в поместье. «Рассказ» вызвал у него ассоциацию с одной из историй о львах, которую, вероятно, он рассказывал за обедом. Я продолжил «ружьем для грачей», на что последовала совершенно неожиданная «ферма». Когда я сказал «выстрел», он немедленно ответил «самоубийство». Ассоциация абсолютно очевидна. Человек, которого он знал, совершил самоубийство с помощью «грачиного ружья» где-то на ферме. Не забудьте также, что он все еще вспоминает истории, которые рассказывал за обедом. Думаю, вы согласитесь, что я не ошибусь, если попрошу капитана Блэка повторить нам рассказ о самоубийстве, который он рассказал за обедом во вторник вечером.
Блэк ничего не стал скрывать:
– Действительно, теперь я вспоминаю, что рассказал им эту историю. Там, в Африке, один парень застрелился. С помощью ружья для грачей через верхнее нёбо. Пуля застряла в черепной коробке. Докторам здорово пришлось поломать голову – ничего не было видно, кроме небольшого количества крови на губах. Но как…
– Как это связано с мистером Малтраверсом? Я вижу, что вы не знаете, что рядом с его телом было найдено ружье для грачей.
– Вы хотите сказать, что своим рассказом я подсказал ему… Нет, нет, это слишком ужасно.
– Не надо себя ни в чем винить. Это все равно бы произошло – так или иначе. Мне надо срочно позвонить в Лондон.
После длительного телефонного разговора Пуаро вернулся в комнату в глубокой задумчивости. После полудня он отправился гулять в одиночестве и только в семь вечера, наконец, сказал, что не может больше ждать и должен сообщить новости вдове. Я безоговорочно симпатизировал молодой женщине: остаться без денег, с сознанием того, что ваш муж убил себя для того, чтобы обеспечить ваше будущее, – такое не всякая выдержит. Втайне я надеялся, что, может быть, молодой Блэк сможет утешить ее после того, как схлынет первая волна горя. Было видно, что она ему очень нравится.
Разговор с молодой женщиной был очень тяжелым. Она отчаянно отказывалась верить тем фактам, которые сообщил ей Пуаро, а когда наконец поверила, то разразилась горькими слезами.
Повторное обследование тела превратило наши подозрения в уверенность. Пуаро было очень жаль бедняжку, но в конце концов он работал на страховую компанию, поэтому сделать ничего не мог. Собираясь уходить, он мягко сказал миссис Малтраверс:
– Мадам, но ведь вам-то хорошо известно, что смерти нет.
– Что вы имеете в виду? – запинаясь, спросила женщина, широко открыв глаза.
– А разве вы никогда не принимали участие в спиритических сеансах? Знаете, из вас бы мог получиться хороший медиум.
– Мне это говорили. Но ведь вы не верите в сверхъестественное, не правда ли?
