Дама обернулась и рассмеялась.
— Спасибо, сама справлюсь!
Конечно, она справилась. Её ноги были обуты в кокетливые туфельки, но руки умели обращаться с оружием и взрывчаткой. Что для них этот ломик? Пустяковое дело. «Кр-р-рак! Кр-р-рак!» — с жалобным скрипом отлетали доски. Дверь открылась.
Внутри всё было покрыто толстым слоем пыли, крошек извести и штукатурки. А вот и две чашки, в которых когда-то был чай, забытые на столике. Тыквенно-апельсиновый джем испортился и засох, от прежнего аромата не осталось и тени. Следы их с Зирой последнего чаепития перед войной...
Всю мебель нужно было чистить. Уезжая, Зейна накрыла тканью лишь картину «Двое» — парный портрет Тилль с Зирой. Он тоже был цел и на своём месте. Мародёрство, похоже, дом не затронуло.
Делая уборку, Зейна нашла тыквенные семена десятилетней давности. Сухие, лёгкие. Кто знает, прорастут ли?.. Сейчас было как раз самое время: мама всегда сеяла в этих числах. В фартуке, с закатанными рукавами и в старых ботинках, обнаруженных в чулане, Зейна копала грядку.
Потом она бросила семена в землю и полила. Если получится осенью достать апельсины, можно будет сварить джем.
— Уфф! — Зейна, утерев лоб, опустилась в кресло.
Уборка была худо-бедно закончена. Нужно ещё кое-что подкрасить, заштукатурить трещины, но это позже. А пока...
В камине трещал огонь, шуршали страницы томика маминых любимых стихов, а на столике стояла тарелка с ломтиками хлеба, намазанного мармеладом — трофейным, добытым на вражеских складах провизии. Вчера ей привезли несколько ящиков с продуктами; курьер спросил только:
— Госпожа Зейна? Это ваше. Распишитесь в получении вот здесь.
Как некогда и Тилль, Зейна знала, от кого эта помощь. Она надкусила хрустящий поджаренный хлеб, придерживая пальцем страницу. Сладок ли был вражеский мармелад? Что ж, продукт как продукт. Вполне съедобный, даже вкусный. Ей вспомнился почему-то салют, устроенный вражескими пилотами в их с Тиной честь; один из них даже помахал рукой в кабине, пролетая мимо Зейны. Странная порой штука — война. Пошутили, подурачились, воздали должное любви, которая и на войне оставалась любовью и была понятна на любом языке — и продолжили драться. А теперь вот Зейна ела их мармелад.
Она перечитывала стихотворение, каждая строчка которого воскрешала в памяти милые сердцу воспоминания. Вот мама за холстом, в рабочем, перемазанном красками платье; вот Зира обнимает Зейну у стены с «Любовью», и они клянутся друг другу никогда не расставаться. Придя после той встречи домой, Зейна успокаивала своё счастливое волнение именно этими стихами.
Стук заставил её вскинуть глаза от страницы. Нет, это не ветка стучала в окно, это кто-то пришёл, и охваченное радостным холодком сердце Зейны даже угадывало, кто.
В сумерках, шелестящих весенним дождём, на пороге стояла улыбающаяся Тина — в кожаной лётной куртке, с капельками воды на плечах и с одним чемоданом.
— Базу восстанавливают, я перевелась служить сюда, — сказала она. — Здравствуй, пташка моя крылатая.
Предыдущая встреча на параде была только репетицией, настоящее воссоединение настало сейчас — с Зейной, повисшей на шее у Тины, звонкими поцелуями и кружением в объятиях. С повешенной на крючок вешалки курткой, осмотром дома и решением:
— Родная, я раздобуду краску, штукатурку и цемент. Эти трещины надо заделать. А ещё я видела — заборчик во дворе покосился. Тоже поправим. А ещё там, под клёном, грядка какая-то... Там у тебя что-то посажено?
— Ух, какая ты хозяйственная! Не успела приехать, а уже рьяно берёшься за домашние дела, — рассмеялась Зейна, прильнув к Тине и обвивая её шею руками. — Да, я там тыквенные семена посеяла. Старые, правда. Не знаю, взойдут ли.
— Я почему-то думаю, что взойдут. — И Тина прильнула к её губам жадным поцелуем. Мечта Зейны наконец исполнилась: целуясь, она зарывалась пальцами в её волосы.
Остановившись перед картиной, Тина спросила:
— А это же генерал-полковник Зира, да?
— Она самая.
— С кем это она?
— С моей мамой. Это грустная, но очень красивая история. — И Зейна, поддаваясь ненасытному желанию постоянно льнуть к Тине, опять обвила её руками и незамедлительно получила самый жаркий и ласковый поцелуй.
