Доклад брата-казначея о доходах и расходах за месяц…
И другое, иное, всякое…
Но Владыка все еще не мог забыть ночные кошмары, которые воплощались в скупых строках на пергаменте. Точнее могли воплотиться, если бы не Церковь. Владыка поднялся, прощаясь с патриархами. Наступало время вечерней службы и молитвы, после которой он планировал пройти в архивы. Пять рун начертанные рукой тени хранили свою мрачную тайну.
Служба прошла как обычно. Сотни верующих на площади жаждали слов Владыки. И он прочитал заранее подготовленную речь о святости семейных уз.
Вернувшись с балкона, и снимая шелковое белоснежное одеяние, меняя его на привычное домкратное одеяние простого монаха, он сказал:
– Необходимо переписать следующую речь.
– На какую тему Владыка?
– Скоро мы узнаем.
– Владыка, брат Инсаит говорит, что вы его ждете.
– Да, впустите, – глава Церкви опустился в кресло, как всегда вечерняя служба, а больше выступление, утомило его.
Инсаит вошел и поклонился, почтительно ожидая разрешения говорить. Дождавшись кивка, он начал свой доклад:
– Согласно вашему приказу Владыка я отнес пергамент с рунами братьям в архив. Я так же остался помочь им в изысканиях.
Владыка удивленно посмотрел на молодого клирика.
– У меня сегодня выходной день, – объяснил Инсаит, – и я подумал, что не стоит обременять братьев, если помочь им в моих силах. Мы смогли найти значение этих рун. Но… Владыка, вам лучше самому пройти в архив и взглянуть своими глазами на то, что мы нашли.
Глава Церкви поднялся и направился вслед за Инсаитом, оставив позади недоуменно переглядывающихся священников. За весь путь до архива Инсаит не проронил ни слова, но Владыка прекрасно видел, что он необыкновенно встревожен, даже напуган.
И так же выглядел архивариус. Монаха, которому было далеко за восемьдесят, сгорбленного за долгие века службы, буквально трясло от страха. Не лучше выглядели и остальные архивисты.
– Посмотрите Владыка, – на стол легли три больших фолианта, от которых веяло истоком реки времени. – Эти руны встречаются в трех пророческих книгах. Тарла, Аронта и Мера. Причем четыре первых имеют разное значение.
В книге Тарла – это Огонь, Земля, Воздух и Вода. Четыре составляющих нашего мира.
В книге Аронта – Смерть, Голод, Чума и Война. Символы и посланцы Апокалипсиса.
В книге Мера – это символы Силы, Чести, Мужества, Веры. Четыре опоры души человека.
Но пятый символ трактуется всеми книгами одинаково. Право на Ярость.
– И когда в пламене сольются Мир, Разрушение и Душа, придет время Рожденного. Небо падет, и псы будут глодать тела людские, и люди прозреют сами себя. И тогда Вседержитель решит поединком Пса и Человека, кто отныне будет править, – прошептал Инсаит. – Владыка, мы с братьями поклялись Вседержителем, что кроме вас никто не узнает об этом. И я осмелился сжечь тот пергамент, что вы мне дали.
– Ты поступил правильно Инсаит. И спасибо вам братья, – Владыка поклонился монахам. А затем кивнул клирику и пошел прочь, по прямому проходу между стеллажей.
Вернувшись в свои покои, Владыка достал из тайника небольшой медальон.
– Позовите Инсаита, – потребовал он у вызванного клирика.
Как оказалось, тот был в соседних покоях, утверждая свой дух молитвой, но на призыв откликнулся немедленно.
– Садись Инсаит. – Владыка сел напротив клирика. – Во сне я видел жуткие вещи, когда собаки объедались человеческим мясом, а люди становились хуже зверей. И тогда я видел человека стоящего в тени, что начертил эти руны. Он начертил их огнем. Молчи…
Владыка одел медальон на Инсаита, а затем поклонился ему. Теперь Инсаит Посланец Церкви, и поставлен даже выше Владыки.
– Я рад, что не ошибся в тебе брат, – сказал Владыка, глядя на медальон, который никогда не оделся бы на недостойного. – Ступай, время дорого. Ищи человека в тени, с глазами как небо. И того, кто имеет право на ярость.
– А если это один и тот же? – сумел выдавить из себя Инсаит.
– Я действительно не ошибся в тебе, – мягко улыбнулся Владыка.
