1908 г. Ноября 18. Я. П.
Вчера прочел в газетах о том, что случилось с вами, милый и многоуважаемый Михаил Петрович. Как ни много прошло времени с тех пор, как мы виделись с вами, у меня осталось о вас самое хорошее, доброе воспоминание. (Думаю, что не ошибаюсь, обращаясь к вам, как к бывшему моему знакомому и брату Василия,>1 Петра>2 и Дмитрия>3 Боткиных.) Поступок ваш умилил и доставил мне большую радость, которую, к сожалению, так редко испытываю: радость сознания живучести и приложимости того великого и вечного закона любви не к одним любящим, а к ненавидящим и желающим делать нам зло. Ах, если бы было больше тех людей, которые понимали бы и, главное, так прилагали высший закон любви, как вы его поняли и проявили на деле, как бы быстро изменилась наша такая запутанная и жестокая жизнь и как скоро стали бы невозможны такие жалкие, заблудшие люди, как тот несчастный, который, вероятно, думал, что он может оскорбить вас.
Всегда любивший, но теперь глубоко уважающий и горячо любящий вас
Лев Толстой.
18 ноября 1908 г.
Ясная Поляна.
Подлинник написан и датирован на машинке, подпись собственноручная. Содержание письма (а не текст его) было изложено в нескольких газетах; см. «Голос Москвы» 1908, № 280 от 3 декабря.
Михаил Петрович Боткин (1839—1914) — младший из братьев Боткиных, владельцев торгового дома «Петра Боткина сыновья», живописец, гравер-офортист, искусствовед, академик. Встречался с Толстым в середине 1850-х и в начале 1860-х годов. Был в Ясной Поляне в августе 1909 г. См. А. Б. Гольденвейзер, «Вблизи Толстого», I, М. 1921, стр. 297, 298, 300.
Письмо Толстого вызвано следующим происшествием. 10 ноября 1908 г. в Петербурге, в помещении Общества поощрения художеств, должно было состояться открытие выставки, устроенной журналом «Старые годы». После технического осмотра помещения градоначальник, за несколько минут до начала, распорядился отложить открытие выставки впредь до устранения замеченных дефектов. Так как приехали уже влиятельные лица, градоначальник разрешил открыть выставку и после отъезда этих лиц вновь закрыть. Когда почетные посетители уехали, вице-президент Общества М. П. Боткин отдал генеральному комиссару выставки H. Н. Врангелю распоряжение тушить электричество. Врангель отказался. Боткин категорически и в резкой форме настаивал. Произошел крупный разговор, и в результате Врангель дал Боткину пощечину. Немедленно был составлен протокол. В газетах печатались подробные сообщения. Например, в «Биржевых ведомостях» (утренний выпуск) 1908, № 10806 от 12 ноября, опубликовано интервью с Боткиным. Боткин сказал: «Я не в претензии на него [Врангеля]. Христос с ним! Молодой человек, увлекающийся... Ко мне пришло четыре знакомых офицера, говорят: «Мы изобьем его, этого Врангеля!» Я им в ответ: «Не трогайте его, Христос с ним. А если что-нибудь сделаете, то, честное слово, я лучше сам застрелюсь. Он еще молод, его будет совесть мучить — это для него лучшее наказание». Вероятно, одно из подобных сообщений дало Толстому повод написать Боткину. В действительности дело обстояло иначе. Дело было передано в суд, и Врангеля приговорили к двум месяцам тюремного заключения. Только после приговора Боткин объявил, что прощает Врангеля. Врангель отказался воспользоваться прощением и обжаловал приговор суда. Приговор был утвержден, и Врангель отбывал наказание в 1909 г. Он писал Толстому, упрекая его в слишком поспешном одобрении поведения Боткина. См. письмо к нему от 2 апреля 1909 г., т. 79.
