Пожалуйста, пишите мне о том, как сложится ваша жизнь. Очень рад буду общению с вами.
Печатается по копировальной книге № 8, лл. 318—319, куда вклеен дубликат подлинника, написанного и датированного на машинке.
Ответ на письмо Александра Афанасьева, штабс-капитана, командира 20-й роты Ковенской крепостной артиллерии, от 7 сентября 1908 г. (почт. шт.). Афанасьев писал о глубоком разладе между его убеждениями и службой, которую вынужден нести. Видя тяжелую жизнь солдат, он не только не имеет возможности помочь им, но должен сажать их под арест, учить тому, чего сам стыдится. Понял, что жить так нельзя, и просил совета. По поводу этого письма есть запись в ЯЗ 10 сентября. Писал ли еще Афанасьев Толстому, редакции неизвестно.
252. Епископу Гермогену. Неотправленное.
1908 г. Сентября 13. Я. П.
Любезный брат Гермоген,
Прочел твои отзывы обо мне в печати и очень огорчился за тебя и за твоих единоверцев, признающих тебя своим руководителем. Допустим, что я в заблуждении и что, как ты говоришь, я своим заблуждением>1 совратил многих людей с пути истины на путь погибели. Я заблудший, я вредный человек, но ведь я — человек и брат тебе. Если ты жалеешь тех, кого я погубил своим лживым учением, то как же не пожалеть того, кто, будучи виновником погибели других, сам наверное погибает. Ведь я тоже человек и брат тебе. Понятно, что ты, как христианин, обладающий истиной, можешь и должен обратиться ко мне с словом увещания, укоризны, любовного наставления, но единственное чувство, к[оторое] тебе,>2 как христианину, свойственно иметь ко мне, это — чувство жалости, но никак уже не того чувства, к[оторое] руководило в твоих обличениях. Не буду говорить о том, кто из нас прав в различном понимании учения Христа.>3 Это знает только бог. Но одно несомненно, в чем и ты, любезный брат, в спокойные минуты не можешь не согласиться, это то, что основной закон Христа и бога есть закон любви.
И вот, следуя этому закону, обращаюсь к тебе, как брат к брату, как старший брат к меньшему, с любовным словом укоризны и увещания.
Нехорошо поступил ты, любезный брат, отдаваясь недоброму чувству раздражения. Нехорошо это для всякого человека христианина, но вдвойне нехорошо для руководителя людей, исповедующих христианство. Пишу тебе с тем, чтобы просить тебя потушить в себе недоброе чувство ко мне, не имеющему>4 против тебя никакого другого чувства, кроме любви и сожаления к заблуждающему[ся] брату, и восстановить в себе свойственное людям чувство любви друг к другу.>5 Если словами этими я огорчил тебя, то прости меня. Я ничего не желаю, кроме добра, тебе. Буду очень благодарен, если ответишь мне.
Любящий тебя брат Лев Толстой.
Печатается по черновику-автографу. Первоначально написано с обращением на «вы» и затем почти везде исправлено на «ты». Впервые опубликовано в «Русском слове» 1911, № 134 от 12 июля. Подпись и дата восстановлены по этой публикации.
Гермоген, в мире Георгий Ефремович Долганев (1858—1918) — епископ саратовский, с 1917 г. тобольский. Кончил Новороссийский университет, студентом увлекался «толстовством». Крайний черносотенец, покровитель «Союза русского народа», после Октябрьской революции расстрелян.
Епископ Гермоген в журнале «Братский листок» 1908, Саратов, № 93 от 24 августа, опубликовал свое «Архипастырское обращение к духовенству и православному народу по поводу нравственно беззаконной затеи некоторой части общества приветствовать, чествовать, даже торжествовать юбилейный день анафематствованного безбожника и анархиста-революционера Льва Толстого». «Обращение» заполнено грубой бранью; в конце автор требовал высылки Толстого «за пределы всякого государства».
>1Зачеркнуто: и ложью.
>2 Это обращение и следующие, до конца второго абзаца, остались неисправленными. Исправлены редакцией.
>3 Зачеркнуто: Этого никто не разберет здесь.
>4 В подлиннике: не имеющего
>5Зачеркнуто (не исправленные Толстым обращения на «вы» исправлены редакцией): Вот всё, что я хотел сказать тебе, не для себя, не для людей, а для бога, для тебя, для блага твоего. Письмо это я не только не напечатаю, но оно не будет никому известно, кроме тебя и меня. Прости меня, если я против своей воли чем-нибудь огорчил тебя в письме этом. Если это случилось, то совер[шилось] только против моей воли, т[ак] к[ак] я ничего, кроме любви, не испытывал и не испытываю к тебе.
