Когда сборище наконец уселось за стол и принялось прославлять виновника торжества, Джим Полдинг умудрился вылить на рукав чуть ли не всю бутылку креветочного соуса. Никто, конечно же, и предположить не мог, что, принявшись соскребать загустевшее пятно столовым ножом, он раскроит себе руку. Будучи, вероятно, в силу актерской профессии, человеком экстравагантным, Полдинг некоторое время с криками восторга носился по вилле и пачкал кровью стены. Когда же его изловили, он был совсем плох. Короче говоря, дело закончилось больницей.
Гарри брел по пустынному пляжу. Какая-то тревога была растворена в самом пространстве. Казалось, что хруст песка передается нервным окончаниям. Гарри чувствовал, как нечто холодное окутывает сознание. С востока дул ветер, просоленный, напитанный криками чаек и плеском волн. Закат догорал на кромке горизонта.
Неподалеку змеилось федеральное шоссе. Оно проходило через все Штаты до границы с Мексикой. Вспомнив о нем, Гарри подумал, не стоит ли пропустить бутылочку пива в придорожном бистро. Перспектива казалась весьма соблазнительной. Океан сделал его совершенно больным, и требовалось лекарство.
Он свернул с пляжа на заброшенную лесную тропу и, пройдя километра полтора, выбрался к трассе. Бетонка, вымытая недавним ливнем, казалась чистой и свежей.
Изредка проезжали машины. В это время года поток движения пересыхал. Пройдя метров триста, Гарри вновь почувствовал опасность. Он оглянулся и увидел, как с закованного в бетон холма несутся два желтых глаза. Гарри в оцепенении остановился и уставился на приближающийся джип. Последнее, что он услышал, был визг тормозов и рев клаксона. Потом наступила тьма.
Гарри не знал, сколько прошло времени, прежде чем из темноты выплыл приглушенный звук шагов. Бронсон приоткрыл глаза и закричал от неожиданности. Вокруг него возвышались стены, бесконечные стены, укутанные в мягкие ковры. Из небольшого, забранного решеткой окна струился умирающий свет. На туалетном столике, расположенном под огромным зеркалом, стояла ваза с белыми хризантемами. Гарри почему-то ощущал жгучую ненависть к цветам. Он приподнялся и швырнул их на пол. Что-то его насторожило. Зеркало. Да, дело именно в нем. Из этой проклятой стекляшки на него уставилось одутловатое лицо какой-то чужой женщины.
Бронсон знал, что мертв. Знал он и то, что дьявол играет с ним злые шутки. Нечистый изменил его лицо, превратил тело в расплывающийся жирный комок. Гарри покрылся холодным потом, руки дрожали. «И стал я на песке морском и увидел я выходящего из моря зверя, — шептал он. — И был он подобен барсу и пожрал он тело мое».
Бронсон неотвратимо терял контроль над собой. Он упал на колени и свернулся клубком у железной двери, той, за которой скрывался придуманный мир.
— Морита, меня зовут Морита, — внезапно выкрикнул он. — Я мертва!
Тусклый свет, падающий на застеленную белыми простынями железную кровать и несколько стульев, прикрученных к полу, явно говорил о безысходности ситуации. «Это проклятое место, — заключила Морита. — Я в аду».
Зеркало отражало полную фигуру в полосатой пижаме. На непропорционально тонкой шее, подобно одуванчику, еле держалась укутанная седой шевелюрой кукольная голова со стеклянными глазами.
Они чертовски умны, эти проклятые существа, поддерживающие в ней иллюзию жизни, но ее-то им не обмануть. Пусть они слишком быстры, и стоит ей открыть глаза, как они исчезают, улетучиваются, словно тот дым, что унес когда-то ее в небытие. Но она не поддастся им, не позволит обвести себя вокруг пальца. За все годы ей так и не удалось увидеть их подлинных лиц. Как только Морита поднимала глаза, существа либо исчезали, либо мгновенно натягивали человеческую маску. Но она была уверена, что это не люди. Зверь — вот истинное имя каждого из них.
Опять появилось одно из существ. На этот раз под личиной Мак-Эндрюса: ровное дыхание, мягкость движений, обходительность манер. Это он грохотал железными башмаками по бесконечным коридорам ее страданий, он всаживал острые иглы в ее тело, раздирал мозг протонным излучением. Мак-Эндрюс, а вернее то, что за ним скрывалось, пытался перепрограммировать личность Мориты. Она помнила, как ее сознание трансформировали в квазистационарное цифровое поле и отправили блуждать в «матрицу реальности» — самое страшное, что может случиться на этой проклятой планете! За личиной добропорядочности скрывалась смерть. И смерть смотрела на Мориту.
