Третье. в этой книге мы можем увидеть, как основные чувства и переживания терапевта отражают его отношение к жизни, природе и развитию человека. По мере того как он осознает эти чувства, он проявляет свои духовные убеждения и ценности в реальной жизни. Следовательно, психотерапия становится духовной задачей.
* * *
Перед тем, как приступить к описанию концепции метанавыков, позвольте мне ненадолго отвлечься и рассказать предысторию этой работы и роль метанавыков в современной психотерапии.
В 1989 году я и мой муж Арни жили и работали в Эсаленском институте в Биг Суре, штат Калифорния. В видеотеке института были записи работы многих выдающихся терапевтов. Мы видели “в действии” тех терапевтов, работы которых до этого я могла только читать. С волнением мы следили за их стилем, особыми нюансами и слиянием их уникальных личностей с высоким профессионализмом. Я была поражена тем, как теоретические идеи и приемы воплощаются в жизнь.
Помню, мы смотрели видеопленку с записью работы Фрица Перлза, основателя гештальт-терапии, а затем запись Дика Прайса (Dick Price), гештальт-терапевта и прежнего совладельца Эсалена. Оба считали себя гештальт-терапевтами и использовали схожие приемы. И несмотря на это, способы применения гештальт-терапии на этих сессиях абсолютно не совпадали. Перлз предпочитал конфронтацию и директивный стиль, в то время как Прайс, интересующийся випассана-медитацией, при взаимодействии с клиентом был более пассивным, открытым и мягким.
Это произвело на меня сильное впечатление; и возник закономерный вопрос: если методы работы этих терапевтов с людьми так различны, почему они оба используют гештальт-терапию? Если их теория и приемы были схожи, но отношения столь разнились, почему оба они принадлежат к одной школе? Дело здесь просто в различии персональных стилей или же мы видим нечто существенно отличное в их подходах к жизни и терапии? Я хотела сделать акцент преимущественно на том, как мы используем терапию и как глубочайшие верования, приверженности и чувства открываются в этой живой практике.
Вообразите себе двух людей, работающих молотком. Один из них прилагает массу усилий, забивая гвоздь, в то время как другой спокоен и осторожен. Инструмент тот же, но способы его применения сильно различаются и отражают некие представления человека о работе молотком и о намеченной цели. Хотя оба решают одну и ту же задачу — забить гвоздь в стену, совершенно различны и дух и обстановка. Понимание этого — первый шаг в отделении приемов от стоящих за ними отношений.
В самом деле, приемы никогда не смогут точно описать, что же мы делаем. Они — пустые сосуды, которые могут быть использованы как угодно. Студенты, особенно в середине обучения, иногда очень напоминают какие-то бездушные машины по использованию этих приемов. Это все равно что вырвать из земли цветок, не имея представления ни о его корнях, ни о происхождении.
Психотерапевты
Теория метанавыков предлагает взглянуть на работу психотерапевтов по-иному. Я могу, например, предпочесть одного практикующего терапевта данной школы другому — не потому что их приемы различны, а потому что отношения, пронизывающие эти приемы, отвечают моим представлениям о природе и жизни в целом. Либо не отвечают. Некоторые приписывают это стилю терапевта, но я считаю, что это не совсем так. Слишком мало внимания мы уделяем действительным, сиюминутным состояниям терапевта и тому, что он говорит о терапевтической практике и поле психотерапии в целом.
Посмотрим на другую ситуацию. Многие люди, впервые сталкивающиеся с процессуально-ориентированной психологией (процессуальной работой), говорят: ”О, я делаю то же самое”. Однако они обучались в совершенно различных школах психотерапии за тысячи миль отсюда. После беседы с ними я понимаю: они, не вдаваясь в тонкости процессуальной работы, обратили внимание прежде всего на отношение процессуально-ориентированного терапевта к клиенту — более, чем на специфические техники и умения. Поэтому любой человек с подобными убеждениями и отношением к людям может чувствовать, что “делает то же самое” или иметь прямую чувственную связь с тем, что происходит, даже если его или ее умения совершенно другие.
