Психология симпатий - страница 7

Все сказанное до сих пор как бы подтверждает предположение, что красивому живется все-таки легче и приятнее, а стало быть, и нужно не жалеть и времени и сил, чтобы приблизить свой облик к некоему идеалу.

Кстати, об идеале. Что такое идеал? Многие, когда речь заходит о красоте, говорят, что канонов красоты столько же, сколько и людей, что идеала как такового нет, что на вкус на цвет товарища нет.

Оказывается, есть.

Группе людей показали несколько фотографий и попросили поставить оценки по красоте тем, кто изображен на них, по десятибалльной системе. Люди, участвовавшие в эксперименте, были очень разные, но оценки их были тем не менее очень близки. Высший балл получили несколько фотографий — изображенные на них лица совсем не походили друг на друга, но все признали их красивыми.

Нам нравятся разные лица — это да, но нам нравятся разные типы красоты. Мы их отличаем безошибочно. Так же, как в современной моде мы различаем спортивное, молодежное и, скажем, фольклорное направление, и точно отличим модную вещь от немодной.

Как же мы определяем эти несколько типов красоты?

Думается, выработке определенных «нормативов» внешности способствует современная культура, в которой значительное место занимает кинематограф. Несколько десятков ведущих киноактеров мирового экрана представляют не только героев наших дней, которых они играют, но и несколько типов внешности, которые мы с готовностью принимаем за эталон. Скажем, Депардье и Бельмондо не очень похожи, но каждый из них нам кажется вполне достойным высокой оценки.

Кинематограф способствует универсализации типов эталонной внешности — вместе с кинолентами из страны в страну, с континента на континент кочуют одни и те же лица.

Мало того, нетрудно выяснить, что и эти типы не вечны.

Еще недавно мы в подобных дискуссиях апеллировали к авторитету Чернышевского — вспомните «тип крестьянской» и «тип дворянской» красивой девушки. Сегодня и эта точка зрения подверглась критике современников.

Если мы посмотрим кинофильм, скажем, тридцатилетней давности, герои и героини их нам могут показаться не такими интересными внешне, как современные киноактеры (как произошло, скажем, недавно, во время широкого показа фильма «В джазе только девушки» — внешность Мэрилин Монро в оценках многих зрителей оказалась менее привлекательна, чем у звезд сегодняшнего экрана). Мало того, даже людям старшего поколения, чья юность пришлась на те годы, когда создавался фильм, сегодняшние герои могут показаться красивее.

Конечно, дело не в том, что тридцать лет назад красивых лиц было меньше. Кинозвезды той поры вполне справедливо считались самыми красивыми мужчинами и женщинами своего времени. Просто время изменилось. И вместе с ним, с прическами, фасоном платьев изменились лица героев.

Это можно заметить не только по кинематографу — зайдите в музей изобразительных искусств, вглядитесь в портреты женщин прошлых веков, признанных красавиц. Всегда ли мы разделим восхищение их современников? Да и статуя Венеры, изваянная древним мастером как символ любви и красоты, сегодня многим покажется немного тяжеловесной. Сегодня девушки хотели бы быть повыше, постройнее.

Значит, понятие красоты в культуре не вечно — то, что красиво сегодня, не было красивым вчера, стало быть, и завтра красивым будет считаться то, что будет соответствовать завтрашнему эталону.

Кинематограф, между прочим, нередко служит нам дурную службу. Фильмы всех стран, как правило, рассказывают нам об успехах красивых людей. Например, как мы, пропустив 1-ю серию, во 2-й безошибочно угадываем героя многосерийного фильма, разведчика в стане врага? Да, конечно же, он — самый мужественный внешне, самый обаятельный, самый красивый, в какую форму ни был бы одет!

Зритель, особенно молодой, воспринимает такие «правила» игры и невольно уверяется, что яркая внешность — необходимое качество героя и на экране, и в действительности. Такое же, как, скажем, сила воли, смелость, принципиальность. Юноша мечтает походить на своего кумира — старается выработать столь же выдающиеся личные качества, и это, конечно, можно только приветствовать. Но как быть с внешностью Бельмондо, которая также становится предметом подражания? Черты лица не изменишь, как ни тренируй волю и смекалку. И тут можно впасть в отчаяние, разувериться не только в собственной внешности (которая может быть вполне нормальной, даже симпатичной), но и в достижении жизненных целей, в ценности собственной личности, в том, что когда-нибудь станешь достойным человеком.