Когда пациент приходит на психоанализ – в первую очередь он сталкивается с чем-то новым. Прежде всего, он попадает в новый пространственно-временной континуум с, как это ни парадоксально, ^сформированными пространственными и временными компонентами. Причём, пациент попадает не только во внешнее рабочее пространство аналитика, в кабинет, но и во внутрипсихическое рабочее пространство аналитика. Разумеется, Диана пытается сориентироваться. Она нашла точку отсчёта в офисе: туалет. Там, в маленьком, защищённом от моего всевидящего пенетрирующего и поглощающего ока, месте, через физиологические атаки и подарки, она может почувствовать свою оболочку (ещё только «полусферу»).
К. Хорни может знаменовать собой способность искать и находить транзиторный объект, инструмент для определения и создания параметров нового аналитического внешнего и внутреннего пространственно-временного континуума. Не следует эту задачу путать с возникновением «третьего аналитического» Томаса Огдена. «Третий аналитический» рождается уже в более или менее определённом и созданном пространственно-временном континууме… так ребёнок рождается из одного сформированного пространства в другое сформированное пространство… иначе случается изверг, что на славянском языке означает выкидыша…
К. Хорни как книга, через ассоциации с листками туалетной бумаги, обеспечивающими ощущение физиологического комфорта, связывает доступность комфорта от одиноких алкоголизаций с доступным комфортом в туалете офиса и с возможностью комфорта в кабинете.
К. Хорни как образ аналитика позволяет Диане: а) опробовать идентификации с аналитиком и пациентом, в) идентифицироваться – посредством образов меня-аналитика-мужчины и К. Хорни-аналитика-женщины – с примарными, пока парциальными, постоянно оценивающими объектами, с) разрабатывать в себе функции наблюдателя… я говорю не о лечебном/рабочем альянсе и не о наблюдающем Эго, не о функции Супер Эго и не о настороженной тревоге Ps… я говорю о том внутреннем малоизвестном нам Наблюдателе, который позволяет нам чувствовать себя самими собою, невзирая на пространства, времена и наши оболочки, пронизывающие нас и насылаемые на нас в течении жизни, и невзирая на игры нашего воображения… я говорю о всепроникающей Вселенной внутри нас, обнаруживаемой во взаимных отражениях и в разноуровневых психических взаимодействиях, о Самости…
К. Хорни как женский образ. Вслед за автором, меняя линейную парадигму 3. Фройда (зависимость: женская идентичность – зависть к пенису) на обратную линейную парадигму К. Хорни (зависимость: зависть к пенису – женская идентичность), Диана может оправдать, реабилитировать собственную женскость и открыть путь надежды – реанимировать и развить в себе женственность. Женственность, вызывающую у неё на сознательном уровне неприязнь и ненависть: эта женственность приводила и приводит её мать к соглашательству, поддакиванию отцу – алкоголику и психопату; эта женственность – унижение родиться не мальчиком, о чём открыто досадовали родители, унижение выслушивать постоянные придирки отца и не удерживать от страха и ярости мочу, когда отец по нескольку часов ругал Диану, заставляя её стоять в центре комнаты; унижение отдавать своё тело в продолжительном промискуитете, дабы почувствовать заинтересованность в себе и попытаться почувствовать границы своего тела и своей психики, в безнадёжной попытке ощутить самою себя, свою внутреннюю сердцевину, сущность, насаживаясь на тьмы пенисов. Изменения в линейной зависимости высвечивают для пациентки перспективу – многое у неё в будущем, а не в прошлом, и трансформирует часть вины за прошлое в ви́дение перспективы.
Как лектору важно донести материал лекции до слушателей, так и Диане важно довести до моего сведенья, что она поражена от ощущения моих психических миров, она этого не ожидала. Как бы она ощутила прикосновение, будто на неё кто-то навалился в метро, где обычно она никого не замечает. Метро – подземный=бессознательный мир. И в послании Дианы я вижу не нарциссическое раздражение, неприятие, но скорее – нарциссическую признательность и заинтересованность.
