Пьер Ла Рок исчез за дверью в конце разветвлявшегося туннеля. В суматохе, последовавшей за нападением репортера на Кеплера, только Джейкоб сохранил самообладание. И только он с его опытом был способен не сбиться со следа. Но тут и явился миру его двойник, в своем самозабвенном эгоизме решивший поиграть с жертвой в кошки-мышки.
Мистер Хайд играл с Ла Роком, как рыбак играет с форелью, то отпуская лесу, то снова натягивая. Он даже направил по ложному пути сотрудников базы, подбежавших слишком близко к укрытию репортера. А тот, наверное, уже и не сомневался, что ему удалось ускользнуть от преследователей.
Сейчас Ла Рок находился в камере, где хранились скафандры, и скорее всего облачался в один из них. Он пробыл там уже минут пять и явно не спешил выходить наружу. Оставалось лишь ждать. А вот ожидание и оказалось непреодолимым барьером для нетерпеливого мистера Хайда. Он абсолютно не умел ждать, поскольку был не полноценной личностью, а всего лишь набором побуждений. Терпение было свойственно Джейкобу, но отнюдь не его двойнику.
Джейкобу удалось подавить подступающее из глубин его личности непреодолимое отвращение к происходящему. Это чувство всегда жило в нем, выходя наружу только вместе с двойником. Джейкоб хорошо понимал, какие муки претерпевает сейчас это жалкое искусственное создание, требовавшее немедленного удовлетворения своих чувств и желаний.
Прошло еще несколько томительных минут. Вжавшись в стену, Джейкоб не сводил глаз с двери, за которой скрылся Ла Рок. Он уже полностью контролировал себя, но и для него ожидание становилось нестерпимым.
Но вот ручка двери начала медленно поворачиваться. Джейкоб замер. В приоткрывшуюся щель высунулся блестящий шар. Голова в шлеме повернулась направо, затем налево. Ла Рок увидел Джейкоба. Дверь распахнулась, неповоротливая фигура шагнула вперед. В руках тускло блестел металлический стержень.
Джейкоб поднял руки.
– Остановитесь, Ла Рок! Я всего лишь хочу поговорить. Вы ведь понимаете, что вам отсюда не выбраться?
– Я не хочу причинять вам вреда, Демва. Убирайтесь с дороги! – В голосе репортера слышалась истерика. Он угрожающе вскинул оружие.
Джейкоб покачал головой.
– Это ни к чему не приведет. Я испортил шлюз, Ла Рок, а до следующего вам в этом костюме не добраться.
Лицо репортера за стеклом шлема исказилось.
– Почему?! Ведь я ничего не сделал! Клянусь!
– Мы все выясним, Ла Рок, а пока давайте поговорим. У нас мало времени.
– Да, я поговорю! – взвизгнул Ла Рок и, размахивая стержнем, как дубинкой, кинулся на Джейкоба.
Джейкоб постарался схватить его за запястья, совершенно забыв о парализованном плече. Левая рука не слушалась. Он вскинул правую, чтобы блокировать удар. Ла Рок с неожиданным проворством уклонился в сторону. Джейкоб резко ушел вниз, дубинка просвистела над самой его головой, опустившись на правое плечо. Он быстро откатился в сторону и вскочил. Теперь не работала и другая рука. Ла Рок оказался куда подвижнее, чем полагал Джейкоб. Что там говорил Кеплер о большом космическом опыте репортера?
А Ла Рок уже снова наступал, яростно размахивая дубинкой. Если бы у Джейкоба действовали руки, справиться с репортером ему не составило бы никакого труда. Джейкоб шагнул вперед и, стремительно нырнув вниз, с силой ударил противника головой. Ла Рок ойкнул и выпустил из рук оружие. Джейкоб пинком отбросил его в сторону и отскочил назад.
– Прекратите, Ла Рок! Вы с ума сошли. Я всего лишь хочу поговорить с вами, поймите наконец, глупый вы человек! Улик явно недостаточно, чтобы обвинить вас в убийстве Джеффа. А вот бегство будет свидетельствовать не в вашу пользу. К тому же бежать здесь некуда!
Ла Рок тоскливо качнул головой.
– Извините меня, Демва, я не могу.
Манерный акцент совершенно исчез. Вытянув руки, он ринулся вперед.
Джейкоб начал отступать большими прыжками, медленно считая про себя. При счете пять он остановился, глаза его сузились. На мгновение Джейкоб Демва вновь стал единым целым. Он сделал еще один шаг назад и мысленно провел линию от носка своего ботинка к подбородку противника. Так, в самый раз. Нога взметнулась вверх. Джейкоб внимательно следил, как медленно движется навстречу ей круглая голова. Удара он не почувствовал, лишь легкое прикосновение чего-то пушистого и мягкого.
