— Это дочь Байлоу?
— Ты знаешь об этом.
— Что же она от тебя хочет?
— Медж в последнем письме приглашает меня на кинофестиваль в Европу.
— Если у нее такой же характер, как у ее отца…
— Нет, нет, — горячо возразил Майкл. — Она не корыстолюбива. Это глубоко современная девушка. Выше всего ценит в человеке его интеллектуальные достоинства.
— М-да… Может быть, в этом причина…
— Ты действительно плохо меня знаешь, — с горечью в голосе сказал Майкл. — Медж… Я хочу переехать на континент не только из-за Медж… Но я готов остаться на острове еще полгода, если буду убежден, что наша машина не принесет людям новой беды.
— Как можно сравнивать водородную бомбу с машиной по созданию синтетических животных?
— Мне кажется, — начал осторожно Майкл, — что мы с тобой еще не выяснили всех возможностей нашей машины, недостаточно хорошо понимаем, какие горизонты открываются перед людьми… Я говорю мы… Может быть, ты просто что-то от меня скрываешь?
Манджак почти не слушал сына. Он думал о том, как в сущности мало справедливости во взаимоотношениях между отцами и детьми. Он, Манджак, потратил столько терпения и изобретательности, чтобы вывести Майкла в большую жизнь, чтобы дать ему возможность почувствовать великое счастье быть Колумбом в неизвестных просторах наук. А теперь он должен уйти на втoрой план. Главную роль в жизни его сына станет играть эта Медж. И вместо счастья подлинной борьбы с неизвестностью он будет увлекаться игрой в теннис, автомобильными гонками, поездками в Европу… На это Майкл потратит год или два драгоценного времени, пока, наконец, не убедится, что ему надлежит идти иным путем. Год или два? Молодость расточительна… А вот хватит ли ему, Манджаку, сил, чтобы окончить свою машину? Сердце… Все свои надежды он возлагал на Майкла. Он сам продолжил дело, задуманное его отцом, а если ему придется выйти из игры, на его место должен стать его сын…
Размышления Манджака прервал тихий, чуть иронический голос сына.
— Ты знаешь, о чем я сейчас думал? Наш "груз", который мы вчера отправили с острова, прибыл уже в аэропорт Байлоу. Сейчас эксперты бросились к самолету, столпились у клеток с кенгуру. Измеряют их, взвешивают, ощупывают, выстукивают… Все им кажется нормальным… Но почему эти взрослые животные нуждаются в уходе, словно новорожденные? Почему кенгуру впали в детство? Что это-влияние искусственной радиации на эмбрионы? Результат несчастного случая? И главное, почему могущественный Байлоу интересуется этими австралийскими животными? Кто-нибудь из них, конечно, подумает, что мех кенгуру начинает снова входить в моду…
Если эксперты удостоверятся, что это действительно кенгуру, то нам предстоит скоро выслушать поздравления Байлоу. "Ваши кенгуру, — проскрипит он своими тонкими, белыми губами, — помогут нам положить кое-кого на лопатки… Шубки из меха кенгуру окажутся дешевле… Снова натуральный мех вытеснит искусственные суррогаты… Мистер Манджак, ускорьте работы… Приготовьте партию в две-три тысячи голов молодых оленей… В связи с популярностью русских вырос спрос на их пыжиковые шапки… Правда, это мелочь, но… вы понимаете, мы сможем поставлять не только меха… Мы пустим под откос все животноводческие фермы… Отныне население США будет употреблять в пищу только синтетическое мясо, выращенное в биологических колыбелях Манджака…" Вот увидишь, он произнесет что-либо подобное.
Майкл хотел еще сказать, что его Медж впитала с детства ненависть к финансовым расчетам, что она не похожа на Байлоу, скорее его противоположность, но потом подумал, что ему все равно не удастся разубедить отца. Затем мысли Майкла невольно отвлеклись. Он стал прислушиваться к звонкой песне, долетавшей к ним вместе с ветром.
Девичий голос, прерывавшийся изредка треском радиопомех, звучал весело и задорно. Майкл слышал слова о счастье первого свидания, о том, что на свете нет ничего, кроме любви, о чем стоило — бы говорить всерьез. Вдруг юноша бросил быстрый взгляд на отца и неожиданно охрипшим голосом спросил:
— А ты не думал… с помощью нашей машины… Какие перспективы ты открываешь перед Байлоу?..
