Его подельники подобострастно заржали. Да, это без сомнения лидер.
А было их всего пятеро. Пятеро вооруженных громил, готовых на все, даже - отнять жизни у двадцати маломерных детишек и полумертвой от страха женщины. Водила не в счет - он на своем веку достаточно покуролесил. Но будет такая необходимость - уберут и его. Им все равно, лишь бы выжить - вырваться из замкнутого пространства, куда они сами себя загнали. Ведь если б им дали возможность прожить сначала вчерашний день, они б на такое уже не пошли.
- Ты деньги на выкуп собрал? - продолжал издеваться главарь. - Смотри, номера купюр не забудь записать. А я сделаю так, чтобы ты этими же деньгами зарплату в правительстве получил. Что значит, не успевают?! Я сказал, никаких отсрочек! Э, Яхъя, открывай канистры с бензином! Что? - то-то же!
Худощавый Яхъя оскаблился, обнажив полный рот железных зубов, но с места даже не стронулся и к канистрам не прикоснулся. Звериным нутром почувствовал, что это еще не приказ. А вот белобрысый пацан не выдержал, всхлипнул. Дети существа легковерные, не понимают военных хитростей. К нему тот час же бросилась воспиталка. Зашептала на ухо слова... нежные, ласковые, безумные. Остальные детишки сидели молча, с застывшими взглядами, неподвижными белыми лицами. И в каждом сердчишке горела свеча: "Если я буду сидеть и молчать, то эти строгие дяди меня не убьют".
Саблезубый Яхъя опять ухмыльнулся. В его голове тяжело заворочалась и трудно оформилась мысль: "Вот как надо детей воспитывать! Всего один раз сказал: кто будет пищать - мозги топором вышибу! И сразу подействовало!"
Ну что же, расклад мне понятен. На месте спецназа я б не рискнул штурмовать этот автобус. Небольшая оплошность, случайность - и все поглотит жертвенный факел. Людям Салмана терять нечего. Их жизнь дешевле патрона. Не поймают менты - растерзает толпа. Единственный путь к спасению - аэропорт. Больше суток они на нервах. Без горячей еды, нормального сна, полноценной дозы. Любой на их месте давно бы сорвался с катушек. А они еще держатся. Бедный дети! Вдруг кто-нибудь из них попросит воды, заплачет, попросится в туалет? Да просто не во время подвернется под горячую руку? Тогда любой из бандитов может не выдержать.
Нет, подвернется удобный случай, я этого саблезубого обязательно грохну, думал я, отыскивая Мордана.
Как и любой проныра, Сашка быстренько разобрался, откуда на юге такое количество "сучьих" зон. Все дело в менталитете. Здешние люди с детства не привыкли работать. Зачем им такие головняки, если можно безбедно существовать за счет отдыхающих? Есть у них и своя, особая "фишка": что-нибудь пообещать, не ударить пальцем о палец, но вести себя так, будто дело уже сделано:
Будь спокоен, братан, наша фирма хоронит только по первому разряду!
На высшем воровском уровне гостеприимство тоже своеобразное. Главный авторитет на халяву нажрался и упал в объятья Морфея. Сразу же объявилась его жена, пригрозила вызвать милицию:
- Прекратите спаивать Васю, или я позвоню, куда следует!
А Вася храпит да попердывает, вот сука! У него и кликуха собачья - Жуля.
Сашка, короче, оказался на улице, в изрядном подпитии, в полной растерянности. Он вновь ощутил себя беспомощным мальчуганом, забытым в вагоне скорого поезда.
Было ему тогда от силы года четыре. Ехали к отцу в Ленинград: он, Наташка и мама. Ехали через всю страну, с далекого острова Сахалин. Шла вторая неделя пути. Корзинки с едой опустели, ходить в вагон-ресторан было накладно. И вот, на какой-то станции в районе Читы, мать ушла в привокзальный буфет. Сказала, что скоро вернется, только купит горячего. Потом поезд тронулся, пошел, набирая ход, но мамы в нем не было. Наташка орала в голос. Он, как мог, ее успокаивал, скрывая от младшей сестры свои слезы. Два одиноких сердца на просторах огромной страны... им не хватало разума, чтоб до конца осознать весь ужас произошедшего. Обнявшись, они рыдали целых двадцать минут, пока не нашлась пропажа. Мать успела шагнуть на подножку в самом конце поезда. Она вошла в купе, как ни в чем ни бывало, с дымящимся блюдом в руке.
