Пакет с передачей Заур отправил в парашу, а вот до окурка еще не дошли руки. Не уж то возьмет? - думал он, отворачиваясь, - скорее всего, скрысятничает. А я промолчу - мое дело маленькое, может быть, со второго раза Пилюлькин поставит более точный диагноз?
- А ну, не замай! - рыкнул несвежий голос.
Шнырь присел и замер на месте, а доктор испуганно хрюкнул: источая выхлоп стойкого перегара, в карцер вломился кум Славгородский. Внешний вид гражданина начальника не сулил ничего доброго. Он тяжело дышал, бордового цвета ноздри поднялись к уголкам глаз, излучающих ярость. Было видно, что на нижний этаж он спускался бегом. За кумом едва поспевала его ментовская свита.
Завидев живого Заура, Славгородский выдохнул с облегчением.
- Что с ним? - спросил он у коновала, двинув квадратную челюсть в сторону трупа.
- Инфаркт. Острая сердечная недостаточность! - доложил ученик Гиппократа, щелкая стоптанной обувью.
Кум недоверчиво хмыкнул, обошел камеру по периметру. Встав напротив параши, поманил пальцем шныря:
- А ну, подыми!
Бедолаге светило зачушкариться, но ослушаться он не посмел.
Наметанный глаз мента просветил содержимое насквозь.
- Инфаркт, говоришь? Пиши уж тогда "плоскостопие"!
- Что написать? - уточнил коновал, но майор, казалось, не слышал.
- Оформляй этого на этап, - буркнул он кому-то из свиты и в упор глянул на Ичигаева. - Везуч! Ох, и везуч, сволочь!
Из постылых ворот тюрьмы его вывозил новенький "черный ворон". Был он создан на базе УАЗа, окрашен в небесный цвет и только решетками напоминал сталинский автозак. Но в том и сакральная суть старинных вещей, вставших вехами на изломе человеческих судеб: Их аналоги до сих пор уважительно величают "по батюшке".
Конопатый сержант властно махнул жезлом: к ноге, мол, почему нарушаем? Пришлось выходить из попутки и брать под защиту водителя:
- Свои, Тарасюк.
Тот просиял:
- Товарищ полковник! - и рукой шоферу: линяй, мол.
К "Волге", оставленной на другой стороне моста, они шли чуть ли ни под руку.
Гаишник коротко доложил последние слухи и новости:
- В Минводах угнали "ИЛ-76". Говорят, за границу. Обыскиваем теперь всех подряд на предмет оружия и наркотиков. Тех, кто без документов - в вагон и до выяснения.
- Еще что-нибудь слышно?
- Пока ничего... а ну! - сержант проглотил слюну и споткнулся на полуслове, - ну, ни фига себе! Простите, Валерий Георгиевич.
Как охотничий пес, почуявший дичь, он продвинулся к знаку "стоп", на ходу доставая жезл. Максимейко тоже приметил причину его беспокойства: неопрятный поношенный джип с ростовскими номерами. Скорость его была, мягко говоря, вызывающей. А ведь пост ГАИ далеко не то место, где принято хвастать финансовой независимостью.
Попали ребята, - с изрядной долей сарказма хмыкнул полковник, - и поделом! Теперь Тарасюк с них шкуру сдерет.
Он проследил за джипом до полной его остановки - мало ли?
Как только спина сержанта затмила окошко водителя, вернулся к своим баранам: ничего, и здесь ничего! Ну что же, придется играть в темную, без козырей. Куча разрозненных фактов никак не хотела слагаться в единое целое - над зыбкой и зябкой конструкцией, как вульгарная дуля, торчал угловатый вопросительный знак.
В общих чертах, он уже слышал о самолете и о том кто стоит за его угоном. Все вроде правильно, если бы ни одна нестыковка: люди Гоги Сухумского улетели без Ичигаева, почему? Происки Фармацевта в отношении бедного Чиги тоже выглядят странно и больше похожи на имитацию, - продолжал размышлять Максимейко. - Уж где-где, а на зоне проще всего завалить человека, будь то козырный фраер, законник, или сам кум. Расценки известны, все зависит от предложенной суммы, а тут -три неудавшихся покушения за последние несколько дней! И опять же, этот Черкес: неспроста он тут, ох неспроста!
Криминальный авторитет крутился на полусогнутых возле его машины и, цокая языком, щупал подкрылки. Замечено, что люди, давно и серьезно топтавшие зону, чувствуют взгляд спиной: нахальный дедок оглянулся, по-молодецки выпрямился и шагнул навстречу полковнику. Где-то на полпути, протянул для приветствия широкую, как лопата ладонь, предварительно вытерев ее о штаны.
