Прыжок через быка - страница 25
Тогда старуха сняла горшок с плиты, отлила из него супу в серебряную миску и поставила миску перед Якобом.
– Кушай, сынок, – сказала она. – Поешь этого супу и будешь такой же красивый, как я. И поваром хорошим сделаешься – надо же тебе знать какое-нибудь ремесло.
Якоб не очень хорошо понимал, что это старуха бормочет себе под нос, да и не слушал ее – больше был занят супом. Мать часто стряпала для него всякие вкусные вещи, но ничего лучше этого супа ему еще не приходилось пробовать. От него так хорошо пахло зеленью и кореньями, он был одновременно и сладкий, и кисловатый, и к тому же очень крепкий.[61]
Когда Якоб почти что доел суп, свинки зажгли на маленькой жаровне какое-то куренье с приятным запахом, и по всей комнате поплыли облака голубоватого дыма. Он становился все гуще и гуще, все плотней и плотней окутывал мальчика, так что у Якоба наконец закружилась голова. Напрасно говорил он себе, что ему пора возвращаться к матери, напрасно пытался встать на ноги. Стоило ему приподняться, как он снова падал на диван – до того ему вдруг захотелось спать. Не прошло и пяти минут, как он и вправду заснул на диване, в кухне безобразной старухи.
И увидел Якоб удивительный сон. Ему приснилось, будто старуха сняла с него одежду и завернула его в беличью шкурку. Он научился прыгать и скакать, как белка, и подружился с другими белками и свинками. Все они были очень хорошие.
И стал Якоб, как они, прислуживать старухе. <…> Так Якоб прожил у старухи лет семь».
Не случайно, конечно, в центре всего происходящего – еда.[62] Это зашифрованное жертвоприношение.
Снится ли Якобу, что он превращен в белку или это на самом деле происходит? И то, и другое. Такая вот правдивая греза. Так обычно и поступает с человеком Хозяйка зверей. И вы видите, что она действительно амбивалентна: и плоха эта старуха, и хороша. С одной стороны, лишила родителей сына, превратила мальчика в белку (приобщила тем самым к животному миру, к «первооснове»). С другой стороны, Якоб через семь лет профессиональной подготовки стал настоящим мастером, чудо-поваром.
Якоб, превращенный в белку-повара. Иллюстрация Карла Оффтердингера (1829–1889)
Пираты, спасающиеся от Диониса и превращающиеся при этом в дельфинов. Человек с головой зверя (и к тому же расположенный головой вниз) – это человек, проходящий через обряд посвящения, обряд соединения с мифическим зверем.[63] Когда обряд посвящения был забыт, возникла сказка о Дионисе и пиратах (нужно же было как-то объяснить, почему они превратились в дельфинов). Интересно, что есть изображения Геракла, несущего двух побежденных им разбойников, подвешенных на шесте. Разбойники свисают кверху ногами по обе стороны от Геракла, причем то в виде людей, то в виде обезьянок. Геракл вообще такой: еще в детстве он задушил двух змей, подосланных Герой.
Может быть, и современному человеку нужен обряд посвящения? Может быть, такова потребность человеческой природы? Например: не хотелось ли тебе, любезный мой читатель, в детстве залезть в какую-нибудь норку, пещерку, шалашик? Мне, например, очень хотелось, и я в меру своих малых сил это осуществлял.
Или посмотрите на молодых людей – то они хиппи, то они панки, то еще кто-нибудь. И испытания сами себе устраивают, и зельем всяческим интересуются. Они, сами того не ведая, устраивают себе обряд посвящения. Только обряд этот, к сожалению, жутко растягивается во времени и часто оканчивается неудачно. Молодой человек может сказать: «Ну и дурак же я был!», образумиться и начать ходить в офис. Или же молодой человек может окончить жизнь под забором. И то и другое – неудача. Level failed.
А самый ужасный обряд, который могут устроить себе молодые (и не очень молодые) люди, – это война. Вот уж действительно прохождение через смерть и поливание одних кровью других!
Одним из первых эту проблему современного общества почувствовал Фридрих Ницше – и лучше всех выразил: в книге «Рождение трагедии» (1872 год – до Первой мировой войны! Хотя и после франко-прусской войны 1870 года, где Ницше побывал санитаром). Эта книга – предупреждение. Если люди не приобщатся к духу Диониса, то есть к духу бога вина и безумия, к «первооснове жизни», к богу иррациональному (в отличие от Аполлона, своей противоположности, – бога рационалистического, гармонического, уравновешенного – так, по крайней мере, понимал это Ницше), то они будут не живыми людьми, а чем-то вроде восковых фигур. И не только не смогут вкусить подлинной жизни, но в какой-то момент просто начнут уничтожать друг друга.
