Однако нетренированность брала свое. Малица не могла долго поддерживать огненную пытку, от которой лопались и плавились стекла. Температура в коридоре начала медленно понижаться, а искры — гаснуть. Пламя больше не выло, не прыгало красными ящерками — самое время уходить.
Скорее почувствовав, нежели увидев, Малица рухнула на пол. Кинжал со звоном отлетел от стены. Только вот подняться сил не осталось. Предательское тело одеревенело, каждая мышца ныла. «Надо ползти. Надо! — сквозь зубы твердила себе саламандра. — Давай, Ведущая, а то лорд Шалл по пятой точке надает, квашне этакой. Да тебя даже раненная нечисть сожрет!» Странно, но помогло. Малица с трудом, со стоном — пришлось опереться на поврежденную ладонь — встала.
Танец пламени потух. Жертва и охотники снова оказались лицом к лицу.
— А хороша, девка! — неожиданно похвалила темная эльфийка. — Ее бы не в шлюхи, а в гильдию. Упертая, борется.
Саламандра хотела ответить что-нибудь обидное, но ничего не смогла придумать. Ее пошатывало от перенапряжения. Одежда — в смеси пыли и крови. Как отстирывать, непонятно, а придется. У адептов слуг нет, только прачечная. Принесешь туда белье и сам возись, возвращай первоначальную чистоту.
— Пока кончать. — Дроу сплюнул на пол. Белые волосы обгорели, от них пахло паленым.
Девушка понимала: в этот раз не увернется. Чужая рука на горле неожиданностью не стала. Малица приготовилась к вспышке острой боли и темноте, но ничего этого не последовало. Вместо этого хватка убийцы ослабла, а сам он, хрипя, повалился на пол.
— Даже на занятия нельзя спокойно отпустить! — раздался укоризненный голос ректора. — Разворошила осиное гнездо!
Саламандра биибаз промолчала. Метнула взгляд на темную эльфийку, но ее и след простыл. Хорошо же учат местных убийц!
Дроу корчился на каменных плитах. Изо рта шла пена.
— Ты его убил? — со странным безразличием — сказывалась запоздалая реакция на пережитое — спросила девушка и упала на колени.
Она не думала, можно ли сейчас неформально обращаться к лорду ти Онешу, один ли он, вымоталась настолько, что даже моргала с усилием. Волны дрожи сотрясали тело. Чугунная голова клонилась к каменным плитам, и, уступив слабости, Малица со вздохом облегчения легла.
— Нет, он под действием заклинания. Хочу, чтобы господин Арс допросил. Не даром же он ест имперский хлеб! — Ректор даже не пытался скрыть неприязнь к королевскому дознавателю.
Убедившись, что дроу не сбежит, лорд опустился рядом с Малицей, положил руку на лоб и участливо спросил:
— Ну, ты как? Отнести в лазарет?
— На кровать, — чуть слышно пробормотала саламандра. — Полежать хочу.
Ректор кивнул и осторожно поднял девушку на руки. Только теперь он заметил кровь на шее, изрезанную ладонь и нахмурился.
— В лазарет, — тон главы Академии не допускал возражений. — Ты ранена.
— Пустяки! — Малице не хотелось на жесткую койку, в палату, пропитанную запахом лекарств. И чтобы мазали щиплющей мазью тоже не хотелось. Лучше тихо отлежаться у себя, и все пройдет.
— Эти пустяки могут привести к заражению, — чуть повысил голос ректор. — В лазарет, Малица тер Ирадос!
Саламандра со вздохом подчинилась и позволила увлечь себя в портал. В конце концов, неважно куда, лишь бы там не оказалось дроу и его сестрицы.
— Книга и сумка! — запоздало вспомнила девушка.
Библиотекарь убьет, если она не вернет хотя бы потрепанный том. Оставалось надеяться, он не пострадал от огня. Иначе… Иначе придется просить денег у Индиры и отрабатывать долг лет пять, не меньше. Без конспектов тоже нельзя. Через три недели экзамены, как готовиться?
— Заберу, — заверил ректор, внося девушку в приемный покой. — А теперь отдыхайте, Ирадос, и ждите дознавателя.
Ясно, в комнате посторонние. И про темную эльфийку не скажешь. Видел ли ее лорд ти Онеш?
Глава Академии бережно опустил ношу на стул и протянул носовой платок:
— Перевяжите ладонь.
Малица устало улыбнулась и равнодушно глянула на порез. Она и думать о нем забыла. А боль… Иногда ее не чувствуешь.
— Милорд, — саламандра удержала собиравшегося уйти ректора, — их было двое.
— Я видел, — лорд с трудом сдержал эмоции. Но к ним уже подошла дежурная лекарица, приходилось носить маску невозмутимости. — Ее поймают, Ирадос, а виновных накажут, — чуть слышно добавил он.
