Только сейчас саламандра обратила внимание на призрак дроу. Оказалось, увлекшись размышлениями о своем новом облике, она не только частично заполнила внутренности бедняги огнем, но и обвила несчастного за шею хвостом. Не удержавшись, Малица хихикнула. Отныне не только у лорда ти Онеша есть столь необходимая часть тела.
Дроу попытался избавиться от непрошенной жилички — и потерпел неудачу. Огонь обжигал, ломал решимость духа упорствовать дальше. Он силился оттолкнуть саламандру, но лишь причинял себе боль.
— Ой, простите! — почувствовав сладковатый запах, слишком напоминавший запах смерти с кладбища, Малица поспешила ослабить объятия и ручейком огня стекла на пол.
Уфф, похоже, полная инициация состоялась. Напрасно матушка опасалась, бабкина кровь не помешала развитию способностей. На такое родители даже не надеялись: из них только мать могла оборачиваться огненным зверьком, отец довольствовался живым огнем.
Забыв обо всем на свете, Малица кружилась, стараясь лучше разглядеть себя. Огненное тело волной перетекало из одного положения в другое. Так завораживающе, волшебно! Прыгающее пламя в виде юркой ящерки, размером с крупную кошку.
— Ирадос всегда испытывала нездоровую страсть к хвостам, — пояснил другу ректор, не заботясь наличием посторонних слушателей. Те же навострили уши в ожидании откровений. — Теперь понятно почему. Вы знали? — при адептах лорд ти Онеш предпочел формальное обращение.
— Догадывался, — туманно ответил проректор. — Я ведь оборотень и некромант, милорд, мы видим немного больше. Зато теперь у Ведущей из нашей Академии появился козырь на соревнованиях. Если, конечно, научится превращаться по собственному желанию, это не так просто.
Соревнования! Слово подействовало как ушат холодной воды.
Малица замерла и ощутила, как заломило кости. Мгновение — и мир потерял былые краски и четкость. Девушка стояла на двух ногах, в прежней тренировочной форме из толстых штанов на подкладке и стеганой рубашки.
Внезапно стало холодно, будто налетел ледяной ураган. Неведомый шепот в голове манил куда-то, просил подойти ближе. Ближе куда?
— Ирадос!
Окрик лорда Шалла напомнил, Малица в центре пентаграммы, бок о бок с призраком убитого преподавателя, которого она недавно мучила. И судя по взгляду, тот жаждал мести.
Девушка облизала губы и, напрягшись, вновь окружила себя ореолом огня. Обернуться ящерицей не вышло. Ничего, потом попрактикуется.
— Ирадос, — проректор напомнил о себе постукиванием каблука, — вообще-то, тут ритуал, некромант стоит… Наверное, не просто так. Ваша незамутненная радость прекрасна, но давайте перейдем к сути.
— Не надо! — неожиданно завыл призрак дроу и отшатнулся к дальнему краю пентаграммы.
Сначала Малица ничего не поняла — только что ведь хотел проверить ее на прочность, — но потом увидела магический жезл в руках лорда Шалла. Он светился ровным фиолетовым светом, отбрасывая зловещие лиловые пятна-тени. Саламандре стало не по себе, захотелось выбраться, переступить черту.
— Норман, довольно! — Встревоженный ректор шагнул к другу и ухватил за плечо. — Он и так все скажет, адептка Ирадос подвергается опасности!
— Все для тебя, — усмехнулся лорд Шалл. — Выдергивай свою красоту.
— Что вы себе позволяете? — голос главы Академии мгновенно заледенел.
Он смерил заместителя пронзительным взглядом. В глубине глаз читалось осуждение.
Проректор закусил губу и дерзко ответил:
— Не более чем нужно.
Глава Академии насупился. Назревал конфликт, но благоразумие пересилило. Морщинки на лбу разгладились, брови отступили от переносицы.
— Безусловно. Я не вмешиваюсь в работу некроманта, однако адептка Ирадос — стихийница…
— Она будущая Ведущая и только что училась бороться со страхом, — отрезал лорд Шалл. В облике проступила волчья ипостась, даже глаза из голубых стали бледно-желтыми. Значит, гневался и сильно. — Не превращайте ее в тепличный цветок, милорд, Ведущая обязана справляться с любыми трудностями, возникающими на ее пути. Кроме того, — он бросил быстрый взгляд на саламандру, — она провинилась, ослушалась командира, и вы сами велели определить наказание.
