Ну почему, почему она не выходит у него из головы? После передачи прошла целая неделя, а он все время думает о ней. Помнит ее нежную кожу. Слышит аромат ее тела, ощущает ее вкус на языке. Проклятье, даже мурашки побежали, стоило вспомнить подробнее…
Он подумал о смятом фото из журнала, что теперь лежало у него в бумажнике. Для него оно дороже драгоценностей английской королевы…
— Ты веришь в любовь с первого взгляда? — неожиданно обратился Марк к хозяину.
Чарльз округлил глаза. А потом подмигнул и хмыкнул.
— Я ее знаю?
— Вряд ли. Я вчера познакомился с ней в метро.
— Ха! Вот как? Ты ездишь на метро?
Развеселившийся Чарльз наблюдал за Марком, как тот, выдавливая крем из шприца, пишет на черничных тортиках: «Любимой Лине».
— Давай, Марк, делай их, сколько сможешь. Мы оба заработаем.
«Любимой Лине» — какое, к черту, метро!
— Нет, точно где-то ошибка. Такого просто не может быть, чтобы подчистую исчезли наши последние поступления!
Лина нервно барабанила пальцами по корпусу монитора. Можно подумать, от этого на дисплее появятся правильные цифры…
— Кто-то подключился к нашей сети. Я не вижу других объяснений.
— Думаешь, хакер?
— Скорее всего.
— Надо сообщить в полицию. Это уголовное преступление, — Дженни полезла в блокнот.
А мысли Лины двинулись в другом направлении. После передачи шквал звонков не прекращался. Потенциальных клиентов с каждой минутой становилось все больше.
Они всегда работали по предоплате. Даже самые крупные фирмы в отрасли работают так. А теперь, пока неизвестно, на какой счет ушли последние поступления, возник дополнительный риск. Следовало бы взять новые кредиты, чтобы удовлетворить повышенный спрос. И тем самым попасть в еще большую зависимость от Дирка.
Дженни подняла телефонную трубку.
— Кому ты собралась звонить?
— В полицию.
— Погоди-ка.
Дженни изумленно вытаращилась на подругу.
— Ты представляешь, как подействует весть о мошенничестве на бульварную прессу? Именно теперь! Из-за этого идиотского шоу все нами интересуются, Дженни.
— Шоу было настолько идиотским, что теперь у нас от клиентов отбоя нет!
— Можешь не упражняться в остроумии. Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. — Разозлившись, Лина стукнула ладонью по столу.
Дженни молчала. Она не обижалась, потому что хорошо знала Лину: ее злость улетучивается с той же скоростью, с какой возникает.
— Я говорю о людях, которые готовы нам поверить и первый раз купить у нас. Если завтра они прочтут в газете, что здесь воруют, они ни цента не вложат в нашу фирму. — Лина озабоченно нахмурила брови.
— Ты предлагаешь ничего не предпринимать? — Дженни удивленно вскинула брови.
— Во всяком случае, пока. Я знаю специалиста-компьютерщика, который сумеет помочь нам.
Лина обошла свой стол и принялась листать ежедневник. И тяжело вздохнула, когда ее взгляд упал на запись примерно недельной давности: «Беттина».
Естественно, Дженни права. Благодаря ток-шоу люди заинтересовались ее фирмой. Но после той передачи Лина утратила душевное равновесие. Теперь, если она сознательно не сосредоточивалась на других вещах, Лина только и делала, что думала об этом проклятом поваре. И его мелодичный баритон все еще звучал в ушах.
Как зачарованная, Лина откинулась на спинку и принялась — в который раз — мечтать о Марке.
Как известно, мечтать не вредно.
Только каковы будут последствия?
— Марк! Тебя к телефону!
Марк стоял у плиты. За стенами, в зале ресторана «Чарльз» царила жизнерадостная и непринужденная атмосфера.
А в кухне Марк врубил музыку на полную громкость. Звучал Гендель, его любимый композитор. Маленький коллектив давно привык к тому, что шеф обожает классическую музыку.
Гендель, как и Марк, был немцем, который работал в Лондоне. Мать Марка происходила из Германии. Влюбилась в британского солдата и вместе с ним отправилась скитаться по свету. Семья жила то под Франкфуртом, то в Англии. А когда отец бросил их, они окончательно осели в столице.
Марк сыпал сахарную пудру в яично-творожную массу и взбивал суфле. Раньше он готовил рыбные и мясные блюда, но с тех пор, как Европа распробовала его черничные тортики, переключился на десерты.
