Когда наелись свежей рыбы, настроение улучшилось, и Рес предложил переименовать кораблик. Задумались. Не то, чтобы ничего подходящего не могли выбрать, наоборот, слишком много имен приходило в головы, и все подходящие. В конце концов, Леск сослалась на какое-то древнее суеверие и предложила переименовывать, но не слишком — назвали кораблик «Эйка», как богиню плодородия у людей побережья. И многих побережниц так зовут, от богини пошло.
Проснувшись на следующие сутки, Рес снова забросил снасть, поймал несколько тупоносых рыб с яркой, радужно переливающейся даже в здешнем рассеянном свете чешуей и нежным, сочным мясом. Когда доели, Леск попыталась измерять широту и долготу, но не смогла прицелиться на северную точку — «Эйку» слишком болтало. Ветер явно усиливался, волны тоже.
Леск начала колдовать с волшебным зеркалом. Рассказывала:
— Здесь никакое волшебство не действует, только зеркало слушается. Я все перепробовала.
— А заклинание прямой тропы?
— Мы и так на тропе. Можем только сойти с нее.
— Да? Но и в других местах тоже не всякое волшебство действует.
— Дело в том, что волшебство зеркал это волшебство разума. Волшебные слова, знаки, зеркала, чистый разум. А здесь мне подчиняется только зеркало.
— Может, потому, что оно не только здесь? Оно же как-то показывает другие места, значит, оно не только здесь, но и там тоже. И во всех остальных местах тоже.
Леск нахмурилась, задумалась. Покачала головой:
— Этим нужно заниматься отдельно и не здесь. — И вернулась к зеркалу, показывала Ресу, если в нем проявлялось что-то важное. Первым делом нашла приемных родственников Реса. Все с ними было хорошо — сбежали в Алмазное княжество, устроились в порту Старая Буря у дальней родни. Рес и сам посмотрел, порадовался за близких людей. Но и позавидовал им немного.
Леск проверила Колдунью — около входа в морской промежуток никаких засад не видно, хотя беглецы в четыре глаза осмотрели прибрежные кусты. Главное — видно сам вход, а колдуны ведь всегда пользуются скрывающими заклинаниями. Просмотрели по быстрому всю реку — нигде ничего не скрыто, значит и остальные засады убрали.
— Они наоборот себя выдают, — рассуждал Рес. — Раз что-то скрывают, значит, есть, чего скрывать. Дураки, что ли.
— Не обязательно, возможно, они пользуются скрывающим колдовством, когда это выгоднее всего. Впрочем, есть признаки, что они действительно глупые — считают других глупее себя.
Потом попробовали искать сушу здесь, в морском промежутке — Рес очень боялся врезаться в берег. Зеркало ничего не показывало.
— Вся суша скрыта колдовством? — удивился Рес.
— Скорее всего, здесь просто нет суши.
Леск повозилась еще, и зеркало показало серо-белые заснеженные торосы.
— Наверное, это лед на крайнем севере, — сказала Леск. — Или на крайнем юге. Я натравила зеркало не на сушу, а на твердь.
— Ага, стало быть, здесь тоже на самом севере холодно. Тогда и жаркие страны должны быть.
— Верно. И что?
— А то, что в нашем мире погода от солнца зависит. Где оно каждый день в зените бывает, там жарко, а где ниже всего над горизонтом поднимается, там холодно, так? А здесь никакого солнца не видно, и все равно где-то лед, а где-то, наверное, жара.
— Ты думаешь, здесь солнце на самом деле есть, просто мы его не видим?
— А можно посмотреть через зеркало, что там наверху?
Леск попробовала, но ничего не увидела — либо белесая муть, либо сплошная чернота. Попробовала найти в морском промежутке людей, и зеркало показало «Эйку», Реса и Леск, склонившихся над этим самым зеркалом. Рес даже голову задрал, высматривал, откуда это он сам на себя смотреть может. Ничего не увидел, кроме бледного неба.
Пытались заглянуть с помощью зеркала в таинственную стальную шкатулку. Открывать ее не решились, и правильно — когда Леск, повозившись, настроила зеркало так, что шкатулка выглядела полупрозрачной, стало видно, что в ней еще одна, а между шкатулками не то густое масло, не то мелкий порошок. Явно лучше не трогать его. Ну а в самом нутри — два тугих свитка. Да только прочитать их не вышло — не потому, что туго свернуты, с этим Леск бы управилась, но заполнены были сложной тайнописью.
