Уцелело меньше половины войска. В основном те, кто уходил против ветра, как Тарджи с отрядом. Две сотни степняков вынуждены были гнать по ветру, так уцелели только у кого были самые резвые кони, и то пришлось бросить оружие и припасы. А вольники и сами спрыгнули, лошадей отпустили. И, как ни удивительно, выжили — мух отпугнул запах дегтя. Случайно узнали: у кого-то из них лошадь споткнулась, упала, мухи настигли, окружили. Остальные вольники оглядываются, и видят, что лошадь уже мертвая, а человек живой, и кричит: «Меня не кусают!»
Погибли трое колдунов, но Тильх выжил — создал над собой огненный вихрь, слабенький, только чтобы отпугнуть мух. Под вихрем, кроме колдуна, укрылись семь сотен горных лучников вместе с лошадьми. Сбились в кучу, как овцы в мороз, едва друг друга не давили. Так и выбрались, Тильха на руках несли — он держался, пока мухи не посыпались мертвые, а потом потерял сознание. Всадники толпой полезли из пещер, увидев, что целый человеческий отряд уходит, выдвинулись на каких-то плоских тварях верхом, люди отбились из шумных самострелов. Один раз стрельнули из орудия, однако зарядить его для второго выстрела не сумели, а вся обслуга была мертва. Сколько-то горных лучников нырнули в озерцо, выставили наружу трубки шумных самострелов и дышали через них. Однако белые мухи все равно залезали в трубки и некоторых, кто не сумел отплеваться, кусали во рту, после этого человек задыхался из-за разбухшего языка.
Еще мух пытались отогнать дымом. Ничего не вышло.
Тарджи приказывал всем, кто его слышал, отправляться к слиянию двух ручьев, что в переходе на северо-запад. Имел право распоряжаться — старший в войске остался. Не отвечали на вызовы ни Талей Итос, ни тысячники, ни сотники. Все погибли, даже сотники вольников — они, чтобы не смущать имперских дворян на военных советах, меньше мазались дегтем.
Тарджи выпросил деготь у ближайшего вольника и обмазался — пример подавал, думал, что другие побрезгуют. Но никто во всем войске не отказался. Напугали людей ядовитые мухи. Хотя не всех — четыре десятки вольников, поймав коней, рискнули и вернулись к месту побоища, надеясь подобрать оружие или еще что-то. Однако нечего там было подбирать — всадники все уволокли, в том числе трупы, люди застали только последних, которые шарили в траве, выискивали, не закатилась ли в нее какая-то мелочь. Зря вольники рисковали, только опоздали к месту сбора. А Тарджи надеялся, что они найдут переговорную печать Талея Итоса — с ее помощью можно было связаться с крепостью, а печатям сотников и десятников не хватает дальности. Может, тогда бы кого другого назначили командующим, имперского дворянина какого-нибудь.
Разгромленное, поредевшее вдвое войско стремилось на запад, к крепости у перехода. Торопились, но Тарджи своей властью приказывал делать привалы, чтобы дать отдых людям и лошадям. Еще и укушенным мухами становилось хуже — кашляли, задыхаться начинали, и на привалах знахари вольников варили какое-то вонючее снадобье. Помогало, но не вылечивало, все равно укушенные продолжали кашлять. На третьем ночном привале пришел в себя Тильх, хотя был еще слаб. Первым делом зебеспокоился, где его мешок, потом спросил, как укушенные мухами. Удивился, что все еще живы, и рассказал знахарям, как приготовить другое снадобье из того, что в мешке есть. Вот оно подействовало навеняка, всех вылечило.
У Тарджи отлегло от сердца, когда Тильх очнулся — с колдуном много лучше, чем без колдуна. Лошади переносили укусы мух легче, чем люди — если не умирали сразу, то быстро выздоравливали без всяких снадобий. Хоть здесь повезло, а то не хватало еще, чтобы бойцы по двое на одной лошади ехали. И так две сотни степняков, удирая от мух, побросали оружие, припасы, одеяла и запасные штаны. Другим пришлось делиться, Тарджи все свои клинки отдал — все равно ему теперь не положено по должности ходить в бой самому. Запасные мечи и луки нашлись у многих, одеялами тоже поделились, а вот доспехов лишних не было.
Тарджи с тревогой ждал вестей от высланных вперед разведчиков — что там с крепостью? На связь выходил исключительно в одиночестве, чтобы не слышали другие. Мало ли, что доложат, обдумать надо будет.
