— Фес! — сказал Дорден, осматривая рану. — Он потерял много крови. Очень много. — Он наклонился и схватил жетоны Роуна, назвав дежурному группу крови, выбитую на них.
— С Бандой всё в порядке? — спросил Леклан.
Дорден остановил свою сосредоточенную работу и посмотрел на Леклана. Тот был напуган и обеспокоен.
Санитары вроде Леклана были обычными солдатами, обученными оказывать только самую первую помощь.
Они не были врачами. Их знаний хватало лишь для того, чтобы сделать элементарное, пока не прибудут медики. — Джесси Банда будет жить. Ещё немного, и мы бы её потеряли. Но с ней всё будет хорошо.
Леклан явно ощутил облегчение.
— Вы всё сделали правильно, — сказал Дорден, возвращаясь к своей работе.
— Он ведь не собирается умереть, а? — спросил Фейгор. Непроизвольный сарказм, с которым, благодаря аугметике в горле, прозвучали эти слова, заставил Дордена фыркнуть.
— Посмотрим.
— Как твой большой палец?
Белтайн поднял голову и увидел Гаунта. Он слез с контейнера для патронов, на котором сидел, и продемонстрировал полковнику-комиссару свою перевязанную руку.
— Было немного больно, когда его вправляли, но ничего страшного. Доктор Мтэйн сказал, не поднимать тяжести и полностью исключить напряжённую работу за воксом. А вообще он рекомендует взять отпуск подальше от мест, где стреляют.
— Хорошая попытка, — сказал Гаунт.
Они стояли в одиночестве на краю сортировочной станции, у обочины дороги, где высокая трава скрывала обломки заборных столбов. Солнце, словно вымазанное сажей, поднималось из-за горизонта, и его лучи с трудом пробивались сквозь смрад войны.
Обоз с ранеными проехал мимо, направляясь на запад. Гаунт сел на обочину, заросшую травой, а Бельтайн снова занял свое место на старом контейнере. — У тебя есть списки потерь? — спросил Гаунт. Белтайн достал информационный планшет.
Роун как-то раз мрачно пошутил, что танитцы избавили Гаунта от одной безрадостной обязанности всех командиров – писать письма родственникам погибших. По правде говоря, немногие офицеры Гвардии уделяли этому внимание, хотя несколько полков были известны своей скрупулезностью. Гунту всё равно некому было бы писать, даже если бы он вдруг проявил к этому склонность. Танит погибла, да и большинство вергхаститов, присоединились к Призракам потому, что у них никого не осталось.
Гаунт вспомнил былые времена. Тогда Октар поручил ему составить похоронки для семей погибших гирканцев. После Бальгаута это заняло у него почти целую неделю.
Гаунт изучил информационный планшет.
— Шестнадцатого взвода, можно сказать, больше нет, — сказал Белтайн. — Полагаю, нам следует распределить уцелевших в отряды, которые в этом нуждаются.
Гаунт кивнул. Из списка он понял, что силы Призраков сократились менее чем до ста взводов впервые со времён Вергхаста. Он вновь почувствовал нарастающий гнев. Война поглощала людские ресурсы. Это было одной из первых истин, которые вам вбивали в комиссариате.
Но эта война… она не просто поглощала людские ресурсы, а сжирала их. Она питалась смертями, хотя уже распухла до предела.
— Можешь соединить меня с Ван Войцем? — спросил Гаунт.
— Я могу попробовать, — овтетил Белтайн.
Пока его адъютант настраивал вокс-передатчик, Гаунт поднялся на ноги и решил немного пройтись вдоль дороги. Колонны пехотинцев Альянса Айэкса шли навстречу ему, из резервов, усталые и грязные. Больше тел для военной машины.
Гаунт приметил одинокую фигуру, обогнавшую ряды изнурённых пехотинцев. — Капитан Даур?
— Сэр, — отсалютовал Даур. Он запыхался. Всю дорогу из Ронфорка он преодолел бегом.
— Уверен, наши резервы под надёжным присмотром?
— Мколл, сэр, — выдохнул Даур.
— А ты здесь?
— Выглядело всё это очень плохо. Вокс не работал. Я хотел… знать.
— Оно и было плохо. Больше сотни жертв. Насколько мне известно, погибло тридцать шесть человек, включая Мароя. Роун тоже может и не выкарабкается.
Даур отвернулся, вглядываясь в заброшенные поля и засохший лес.
— Она нас всех здесь перемелет, не так ли, сэр? — сказал он.
— Постараюсь сделать всё возможное, чтобы этого не случилось, — ответил Гаунт. — И ещё, Бан… пока Роуна нет, ты следующий по старшинству офицер в полку.
