Даур глянул внутрь амбара. Мколл стоял в дверях.
— Поступил сигнал, — сказал Мколл. — Они перевозят раненых в тыл.
Первые раненые стали прибывать ближе к вечеру. К тому времени, как бомбардировка закончилась и штурм был отбит, они устремились к полевым станциям. Некоторые шли сами, других несли на носилках или на плечах товарищи, некоторых везли на тачках и тележках для боеприпасов.
Дорден, главный врач Первого, сразу после обеда перевёл свою команду на сортировочный пункт. Станция, получившая обозначение 4077, находилась всего в четырёх километрах от линии фронта. Готовясь к приёму раненых, они застали более поздние этапы обстрела.
Земля сотрясалась. Брезентовые палатки ходили ходуном. Хирургические инструменты гремели на подносах.
— Здесь нет водопровода, — сообщил Мтэйн, один из трёх квалифицированных медиков полка.
— Вообще никакого? — уточнила Курт, выкладывая чистые лезвия на покрытый марлей лоток.
Мтэйн покачал головой. — Есть автоцистерна. Там примерно половина. Но санитары Альянса не ручаются, что вода чистая.
— Лесп! — позвал Дорден. Подбежал тощий санитар. — Поставь несколько плиток и начинай кипятить воду. Подожди! — Лесп притормозил, собравшись было помчаться исполнять приказ. Дорден протянул ему небольшой бумажный пакет. — Стерилизующие таблетки. Сделай всё возможное.
Курт вскрыла коробку с антибактериальным гелем, упакованным в толстые металлические тубы, и раздала их всем медикам.
— Используйте его экономно, — посоветовала она. — Это последняя упаковка, которая у нас осталась.
Сортировочный пункт представлял собой скопление длинных грязных палаток, разбросанных на пустыре к западу от мёртвого леса. Всего в пятидесяти метрах к востоку от них начинались спуски к блиндажам первых траншей 55-го сектора. Они были совершенно как на ладони: палатки были первыми надземными постройками расположенными по эту сторону линии Пейнфорк.[карта] Лес – по всей видимости, Хэмбли Вуд – был доказательством их уязвимости. Он представлял собой море мягкой грязи и старых кратеров, покрытых, словно щетиной, тысячами обугленных пней. Отовсюду несло гнилью и смрадом прелой трухи.
Бригада медиков Первого делила станцию с крассианцами и группой санитаров Альянса. Когда Курт вышла из палатки Призраков, чтобы выкурить палочку лхо перед началом настоящей работы, её поразил чумазый вид местных жителей. Подсобники и, что гораздо хуже – их руки, были в грязи. Многим явно нездоровилось. Некоторые были пьяны, вероятно, из-за того, что накидались чистого медицинского спирта.
Фоскин, самый младший санитар, вышел покурить вместе с ней.
— Скольких они собираются прикончить, передав инфекцию? — пробормотала она.
— Давайте просто проследим, чтобы все Призраки попали к нам, — предложил он.
Как бы не так. Мёртвые и раненые, которые стали заполнять станцию сортировки, были настолько залиты грязью, что невозможно было различить звание, полк или даже пол.
Курт пять минут латала рану на бедре солдата, прежде чем поняла, что оказывает помощь огнемётчику по фамилии Лубба.
Один из бывалых ребят Колеа, из девятого взвода.
Она ополоснула ему лицо и улыбнулась, когда обнажились татуировки. — Как там Гол? — спросила она.
— Он в порядке, мэм. По крайней мере был, когда я видел его в последний раз.
— А как у Тоны дела?
— Сардж? Она тоже была в порядке.
Курт была довольна. Они уже называли Тону Криид «сардж». Ана Курт была единственным человеком из Первого, кто знал секрет. Колеа знал, но это знание было утеряно вместе с его личностью. Дамочка по имени Алекса тоже знала, но Курт не видела её аж с поры событий на Фантине.
Дело было в детях, которых Криид и Каффран «усыновили». Мальчик и девочка, которые остались в лагере гражданских, в Ронфорке, на самом деле были детьми Колеа. Он думал, что потерял их. Но когда он узнал, что они все-таки живы, было уже поздно. Без отца и матери, они сильно привязались к Тоне Криид. Нельзя было снова разрушать их мир.
По крайней мере Колеа уверял себя в этом, пока ранение не вычеркнуло их образы из его сознания.
Курт чувствовала, что должна присматривать за этими детьми.
