Гогенцоллерны, прежде швабский род, в конце 12-го века пришли во Франконию [8] и после этого два столетия были бургграфами Нюрнберга, титул в большей степени почетный, чем настоящее положение властелинов. Одновременно они получили небольшое владение в Ансбахе и в Байрейте и вокруг них. В течение двух столетий они были более успешными служащими империи, чем правителями земель. К примеру, шестой бургграф Нюрнберга, который тогда (в 1415 году) стал первым маркграфом Бранденбурга из Гогенцоллернов, сделал свою карьеру как советник и агент короля Сигизмунда, которому он помог в избрании на трон своим дипломатическим мастерством; наградой ему стало маркграфство Бранденбург. Поистине королевская награда и огромное повышение; однако также и бремя, которое награжденный и возвышенный вскоре стал находить только лишь тягостным. Он вскоре покинул провинцию, обескураженный безрадостными и довольно безрезультатными стычками со своими одичавшими аристократами, и его сын не мог выдержать пребывания здесь вплоть до своей смерти, а третий маркграф из Гогенцоллернов едва ли посещал свою землю. Имперские дела и имперские распри были гораздо интереснее этому отпрыску швабско-франконских политиков, чем правление в новой отдаленной земле — "песочнице империи" [9]. Лишь в четвертом поколении Гогенцоллерны укоренились там и стали править землей по-отечески, кое-как, с грехом пополам — как и все прочие князья. И все-таки уже заинтересованные в основании притязаний на наследования не только где-либо в другом месте, на западе империи, но теперь и в Померании, и в Силезии — ожидания, которые несмотря на тщательную заботу долгое время не приносили плодов. И тут неожиданно им в руки падает самый большой подарок — Пруссия.
Это была чистая случайность, что последний магистр Ордена, реформировавший и секуляризировавший Орденское государство, был Гогенцоллерном. До этого они не имели совершенно никаких дел с Орденом. Также совершенно неверно, что правивший в то время в Бранденбурге Гогенцоллерн, Иоахим I, приложил руку к прусской сделке своего родственника, неожиданно открывшей этой семье столь поразительные перспективы. Напротив, Иоахим I был ожесточенным противником Реформации и он был тесно связан со своим братом, архиепископом Магдебурга и Майнца и пресловутым патроном продажи индульгенций. Что делал их кузен в Пруссии, они глубоко не одобряли, и маркграф Бранденбурга должен был сначала умереть, прежде чем Гогенцоллерны смогли использовать свой неожиданный прусский шанс. Разумеется, потом они занялись этим основательно. Иоахим II не только провел Реформацию теперь и в Бранденбурге, действуя при этом против своих истинных религиозных убеждений; после смерти старого Альбрехта Прусского в 1568 году он добился с большими хлопотами и со многими уступками совместного владения этого прусского наследства с польским королем и женил в придачу — осторожность прежде всего — двух своих сыновей на дочерях "слабоумного" Альбрехта Фридриха, герцога Пруссии. Однако тот прожил, против всех ожиданий, очень долго — он "правил" еще целых пятьдесят лет. Только лишь правнук Иоахима II дожил до окончательного открытия наследства, и когда Бранденбург и Пруссия в конце концов оказались в руках одних и тех же Гогенцоллернов, был уже 1618 год.
Мы рассказываем все это очень быстро, поскольку для современного читателя частности этой княжеской семейной политики поистине совершенно неинтересны. Но при этом не следует забывать, насколько медленно (как ползущая улитка) происходило все в действительности. 1415 год — Гогенцоллерны в Бранденбурге; 1466 год — Орденское государство под владычеством Польши; 1525 год — Гогенцоллерн, герцог Пруссии, вассал Польши; 1568 год — совместное ленное владение Пруссии Гогенцоллернами Бранденбурга; 1618 год — открытие наследства. Это все читается в один миг и задним числом воспринимается как запланированные остановки на предварительно проложенном пути, который ведет прямо к прусскому государству Гогенцоллернов. Однако проходили столетия и между каждой станцией жили и умирали целые поколения, совершенно не представляя, какой будет следующая остановка, будет ли она вообще и как все пойдет дальше. В действительности каждый раз все могло пойти совершенно по-другому. Более поздние легенды династии Гогенцоллернов представляли дело таким образом, как будто бы этот род, руководствуясь предвидением, в течение столетий сознательно и дальновидно работал над созданием будущей Пруссии, "закладывал её основы", и даже школьники нашего столетия столь основательно изучали судьбы Немецкого Ордена и годы правления бранденбургских курфюрстов, как будто бы речь шла о Старом и Новом Заветах их государственности. В действительности же курфюрсты Бранденбурга 15 и 16 веков, не говоря уже о рыцарях Ордена 13 и 14 веков, все до одного были бы крайне удивлены, если бы им рассказали, что они работали над созданием будущей Пруссии, и необходимо было сочетаться множеству случайностям, чтобы бранденбургский курфюрст одновременно стал прусским герцогом. Случайная, произвольная и никак не убедительная история возникновения прусского государства прилепилась к нему, как подарок проклятия от злой феи, положенный в колыбель. Пруссия не должна была, так сказать, брать этот подарок, этого не должно было происходить. В отличие от других европейских государств она всегда мысленно разъединялась на свои составные части и в течение всей своей жизни как государство вынуждена была перебарщивать в государственной воле к жизни и в военной энергии самоутверждения, чтобы нивелировать этот изъян рождения.
