– Я вынуждена надеть платье, в котором была вчера.
– Ну и прекрасно. – Уорт с равнодушным видом пожал плечами, поднимаясь с кресла. – Хочешь еще выпить?
– Нет, но ты можешь выпить, пока я буду переодеваться. Это не займет много времени.
– Разве? – спросил Уорт шутливым, дружеским тоном, напомнившим их отношения до отъезда из Далласа. – Почему обычно женщины так чертовски долго одеваются?
– Чтобы угодить мужчинам, желающим постоянно видеть своих избранных только в ослепительном свете, – пояснила Син, подстраиваясь под его беззаботный тон. – А на такую подготовку требуются часы.
– Неужели? Послушай, ты была чертовски хороша, когда мы возвращались с пляжа, вся в песке, обветренная, загорелая.
Их взгляды встретились и задержались друг на друге на несколько секунд дольше, чем требовалось, отчего Уорт и Син вновь испытали неловкость. Усмешки моментально исчезли с их лиц.
– Спасибо, – робко вымолвила Син, перед тем как скрыться в ванной.
Только через час они были одеты и готовы к выходу. На фоне загорелой кожи белое платье Син смотрелось еще лучше, чем вчера. Уорт облачился в шелковый пиджак, темные льняные брюки и светло-розовую рубашку. Они составили очень симпатичную пару и отпустили по этому поводу несколько замечаний перед тем, как покинуть номер.
До ресторана надо было довольно долго добираться по вымощенной камнями дороге, спускавшейся по горному склону. Пройдя совсем немного, Син остановилась.
– Не могу идти на каблуках, сниму туфли, пока не сломала себе шею.
– Может, мне вернуться за джипом?
– Не надо. Великолепный вечер для прогулки, но я не хочу идти и спотыкаться. Хорошо еще, что не надела чулки. – Она облокотилась на Уорта и сняла туфли.
Уорт улыбнулся, уставившись на ее босые ноги.
– Немногие женщины отличаются такой практичностью. Ты мне нравишься, Син.
Рассмеявшись, она спросила:
– После стольких лет ты только сейчас это понял?
– Нет. Ты понравилась мне в тот самый момент, когда Тим познакомил нас. – Уорт наклонился вперед и с ехидцей добавил: – Я и не предполагал тогда, что вы с ним милуетесь по ночам.
– Я тоже могу тебе кое-что сказать, мистер Лансинг. – Зеленые глаза Син прищурились, превратившись в щелочки. – Ты всегда ложишься с вечера на подушку, а к утру она оказывается у тебя в ногах.
– А давно у тебя эта мозоль на левой ступне?
– А когда ты начал пользоваться детским шампунем?
– Только сейчас. И если ты будешь критиковать мой детский шампунь, я тоже кое-что покритикую.
– Например? – усмехнулась Син.
– Ты втираешь лимонный сок, чтобы пряди возле лица были светлее, чем остальные, – выпалил Уорт и дотронулся до волос Син, собранных в «конский хвост».
– Значит, теперь тебе известны все секреты моей красоты? – Рассмеявшись, они обнялись. – Ты мне тоже нравишься, Уорт.
Когда они отстранились друг от друга, Уорт взял Син за руку, и они направились к ресторану. Перед входом Син надела туфли, а потом их посадили за столик на открытой террасе, откуда открывался вид на город и на залив, огибавший гавань, словно ожерелье из драгоценных камней.
Пламя внутри фонаря, стоявшего на их столике, плясало при каждом дуновении ветра. Время от времени за соседними горами сверкала молния, но официант заверил их, что дождя не будет еще несколько часов. Гром гремел тихонько, не угрожающе. Мелодичная музыка в исполнении арфы и флейты служила прекрасным фоном для вкусного ужина и непринужденной беседы, прерывавшейся только в те моменты, когда их взгляды случайно встречались.
– Тебе придется тащить меня на этот холм, – простонала Син, выходя из ресторана. – Было так вкусно, что я съела все, до последнего кусочка.
Уорт поддержал ее, пока она снимала туфли, а потом забрал их у Син и рассовал по карманам пиджака.
– Спешить нам некуда, – заметил Уорт, когда они тронулись в обратный путь. – Можем идти медленно.
Так они и сделали. Шли не торопясь, время от времени останавливались, чтобы полюбоваться окрестностями.
Отсюда, с дороги, был виден весь залив и город. Примостившись на низкой каменной стене, они наслаждались открывшейся панорамой. Ветер обдувал их, отчего платье Син плотно облегало тело. Очень приятно было ощущать, как материал ласкает кожу, но Син намеренно сложила руки на груди.
