Я остановился несколько подробно на "Дас фрайе ворт" с одной целью показать на ее примере направление и содержание других газет, издававшихся для военнопленных в СССР. А такими газетами были: "Грайул либер" ("Голос свободы") - для пленных румын, "Уй-со" ("Свободное слово")-для венгров, "Альба" ("Заря") - для итальянцев и бюллетень для австрийских солдат, мобилизованных в вермахт. Разумеется, сотрудники нашего отдела не могли бы справиться со столь большим объемом работы, если бы не активная помощь литераторов и журналистов братских коммунистических партий, а также антифашистов из числа пленных.
Советский плен становился для сотен тысяч одетых в солдатские шинели трудящихся школой политического просвещения и революционного воспитания на основе ленинских идей борьбы за мир и дружбу между народами, на основе идей пролетарского интернационализма. Совместные усилия советских и немецких коммунистов содействовали росту антифашистского сознания среди военнопленных немцев, из которых впоследствии выросли активные борцы за создание рабоче-крестьянского государства и строительство социализма в ГДР.
Но это - впоследствии. А тогда... Тогда наша пропаганда оперировала в основном фактами и выводами, добытыми в тяжелых оборонительных боях. А те бои свидетельствовали, с одной стороны, о непревзойденной стойкости советских воинов и, с другой - о больших потерях, понесенных гитлеровскими войсками. Все это ошеломляюще действовало на немецких солдат, у которых исподволь подтачивалась вера в победу. Словом, для нашей пропаганды на войска противника создавалась благоприятная почва. И не случайно гитлеровские генералы начали всерьез беспокоиться за будущее вермахта. Мы уже располагали рядом трофейных документов, дававших основания для таких выводов, но особенно красноречиво говорил об этом приказ главнокомандующего сухопутными войсками генерал-фельдмаршала Браухича, названный "Духовное воспитание в армии и привитие мировоззрения". Были в этом приказе такие признания: "В связи с затянувшейся войной боеспособность войск зависит -в значительной мере от духа и морального состояния армии. Если летом 1941 года военные действия требовали полного напряжения душевных и физических сил армии, то предстоящая зима на просторах оккупированных районов и на большом расстоянии от родины предъявит особые требования в отношении морального напряжения сил. Особой заботой командиров рот и взводов в эти месяцы является поддержка бодрости духа и воодушевления воли..."
У германского командования были все основания для сомнений и беспокойства: Великая Отечественная война советского народа по-настоящему только начиналась...
Глава третья.
Страда
"Прощай, Москва, долой Гитлера!"
Авантюра с блицкригом потерпела неудачу, и это теперь начали понимать в вермахте.
"Четыре года я в армии, два года на войне, но. мне начинает казаться, что настоящая война началась только сейчас. Все, что было до сих пор, - это учебные маневры, не больше. Русские - отчаянные смельчаки, они дерутся как дьяволы... - писал брату ефрейтор Конрад Думлер. - Командование убаюкивает нас, как маленьких детей, уверяя, что мы близки к победе. Эта самонадеянность опротивела, ибо собственными глазами солдаты видят, что делается на самом деле".
На конверте этого письма, перехваченного цензурой 8-й немецкой пехотной дивизии, имелась следующая резолюция: "Странно! Думлер участвовал во многих кампаниях, всегда был на хорошем счету. По характеристике командира роты - исполнительный и храбрый солдат. Все же установить особый надзор. Завести карточку".
Комментарии, как говорится, излишни!
"Сразу же после первых дней наступления, - писал перед смертью ефрейтор Альфред Ранц из того же 774-го пехотного полка, - мы увидели, что западный поход по сравнению с этим был увеселительной прогулкой. Если бы мы не взяли с собой на фронт немного прежней удачи... то было бы совсем неважно".
"Немного прежней удачи..." Не в этих ли словах разгадка одной из причин, почему германскому командованию удавалось бросать свои изрядно потрепанные дивизии в новые "решительные" наступления на восточном фронте? Тем более что эти дивизии получали свежее пополнение из Германии и оккупированных стран Европы. Теперь же основным мотивом "решительного" наступления становилась близость Москвы. Гитлер любой ценой хотел добиться решительных успехов, но сопротивление Красной Армии срывало его планы. И он истерически требовал: "Учитывая важность назревающих событий, особенно зиму, плохое материальное обеспечение армии, в ближайшее время любой ценой разделаться со столицей Москвой".
