"Это были незабываемые дни, - признавался пленный румынский лейтенант из 11-й пехотной дивизии. - Мы походили на затравленных зверей: с одной стороны - удары ваших частей, а с другой - атаки вашей пропаганды, буквально не дававшей нам покоя и совершенно замучившей нас своей неотвязной настойчивостью". Вот так, силой оружия и пропаганды создавался психологический надлом, в результате которого этот лейтенант, как и другие офицеры, приказал солдатам роты бросить оружие при первом же появлении советских бойцов.
На румынские дивизии - 10-ю пехотную и 9-ю кавалерийскую основательно воздействовали румынские антифашисты из пленных, работавшие в тесном контакте с политорганами Красной Армии. О прибытии антифашистов на фронт сразу же стало известно румынским солдатам и офицерам - они приглашались на переговоры. Советское командование гарантировало им безопасный проход - туда и обратно - через линию фронта. Началась агитация за выход из войны и разрыв с фашистской Германией. Не была упущена и возможность использовать родственные и дружеские отношения. Так, антифашист Константинеску написал письмо своему шурину капитану Попеску, командиру 2-го эскадрона 9-й дивизии, дав ему понять, что ожидать нового наступления русских, в котором легко потерять голову, - большой грех перед богом и румынским народом. Автор письма предлагал либо прислать делегата, либо самому прийти на переговоры. Другой антифашист направил письма знакомым офицерам-пехотинцам: он указывал на критическое положение Германии "румыны теперь тянут уже разбитую повозку Гитлера", советовал не проявлять малодушия и рвать с гитлеровцами. Усилия антифашистов не пропали даром. Солдаты румынских дивизий в массе своей бросали оружие перед наступающими бойцами Красной Армии.
Так строилась пропаганда на 4-м Украинском. А вот от пропагандистской группы, посланной в крымское подполье, сведения к нам поступали редко и скупо. С тем большим интересом я выслушал подполковника С. И. Самойлова, когда он, пробыв полгода в тылу врага, вернулся в Москву. Первое, что отметил Самуил Исаакович, - это та большая помощь, которую оказали его группе командиры партизанских отрядов и руководители подпольных партийных организаций. Так, в партизанских отрядах к тому времени уже действовали в качестве разведчиков перешедшие на нашу сторону солдаты и офицеры из словацкой, хорватской и румынской дивизий - они-то и составили актив группы Самойлова. Тепло говорил он о членах своей группы. И конечно же первой назвал Таню Петрову (политэмигрантка Т. И. Лябис). Я хорошо знал эту необычно светловолосую для румынок девушку - она активно помогала нам издавать для румынских военнопленных газету "Грайул Ноу" и все время настойчиво просилась на фронт: "туда, где кипит борьба, а не бумага", как полушутя-полусерьезно говорила она. Душевная щедрость, большая внутренняя сила и воля, не сломленная тюрьмами боярской Румынии, опыт революционной борьбы (перед самой войной Таня входила в руководство румынского комсомола, работавшего в подполье) - все это очень пригодилось ей в Крыму. Таня знала, о чем и как надо говорить со своими соотечественниками-солдатами. В этом и состояла ей главная задача: она писала листовки, после обсуждения их размножали на портативной "партизанке", а разведчики и местные жители распространяли эти листовки среди румынских солдат и офицеров.
Инициативно работал член пропагандистской группы Константин Донча, румынский коммунист. Он проник (не без помощи симферопольских подпольщиков) в румынский гарнизон и завязал крепкие связи с солдатами. Ему удалось распропагандировать одного сержанта из команды штаба корпуса и создать в гарнизоне антифашистскую группу. С ее помощью Донча распространял листовки, собирал материал, необходимый для листовок. Через эту группу в руки командиров румынских дивизий попали посланные нами антифашистские письма двух пленных румынских генералов. Надо ли говорить, что все это оказывало определенное влияние на солдат и офицеров, психологически подготавливало их к встрече с Красной Армией, к переходу на ее сторону.
