Прозрачная тьма: Собрание стихотворений - страница 32

---

Перейти на стр. ОК

---

Но солнца кисть, просунувшись сквозь ветки,

Вдруг на картине делает отметки –

Расплавленного золота мазки,

И вспыхивает ангела крыло,

Иль скромный крест, иль скорбная фигура,

И уж не так всё безнадежно хмуро,

И на минуту на душе светло.

Но на минуту лишь. Потом опять

Потушит тень сияющие блики,

И меркнут ангелов печальных лики,

И грусть такая, что не передать.

ПАМЯТНИК [22]

Виденье светлое забытой были,

Которой отклика сегодня нет!

Ей было только восемнадцать лет,

Когда ее здесь в склепе схоронили,

И много бурных страшных лет теперь

Прошло с тех пор, как нет ее на свете…

Но кто же здесь сидит на парапете?

Кто отворил в холодном склепе дверь?

Она! Она! Волос спустились пряди

На грудь ее, задумалась она,

Грустит слегка, но грусть ее ясна, –

Сны юности сменяются во взгляде.

Чисты, нежны прекрасные черты,

В них горести, страданья – нет ни тени!

Легли красиво руки на колени,

Сплелись красиво тонкие персты.

Здесь смерть не кажется обычной драмой, –

В ней ласка есть и теплый мягкий свет,

И светел милой девушки портрет,

Живящий белый выщербленный мрамор.

Ей – восемнадцать лет, и вдруг – конец!

Ее душа из мира отлетела,

Но юную живую прелесть тела

Сберег нам Антокольского резец.

«ГИПЕРБОРЕЙ»

Ахматова, Иванов, Мандельштам, –

Забытая тетрадь «Гиперборея» –

Приют прохожим молодым стихам –

Счастливых лет счастливая затея.

Сегодня я извлек ее со дна

Запущенного старого архива.

Иль сорок лет – еще не старина?

И уцелеть средь них – совсем не диво?

«Октябрь. Тетрадь восьмая. Девятьсот

Тринадцатого года…» Год заката,

Последний светлый беззаботный год.

Потом – не жизнь, – расправа и расплата.

Тетрадь – свидетель золотой поры,

Страницы, ускользнувшие от Леты.

Раскрыл, читаю, а глаза мокры, –

Как молоды стихи, как молоды поэты!

И как я стар! Как зря прошли года!

Как впереди темно, и как пустынно сзади!

Как жутко знать, что от меня следа

Никто не встретит ни в какой тетради.

1954-й ГОД

Тяжелый странный год: в нем не было весны,

И лето в нем на лето не похоже,-

Где дождь, где снег идет, и небеса темны,

И холодно, и каждый день – всё то же.

Тяжелый странный год. Быть может, он беду

Пророчит – голод, мор, конца начало?

Но розы в третий раз цветут в моем саду,

Чего в другие года не бывало.

Цветут не как всегда – спешат раскрыть бутон

И сразу начинают осыпаться.

Как будто знает куст, что сгинуть обречен,

И пред концом спешит покрасоваться.

УТРО В ЛЕСУ

Тень всё прозрачнее в лесу,

И уж золотятся вершины,

И лижет с веточек росу

Дневных лучей язык змеиный.

Уже проснулись муравьи

И, глазки лапкой протирая,

Из дырок на шоссе своих

Повысыпали черной стаей.

Дорога – в бисере росы, –

Ну как же не остановиться,

Не освежить водой усы,

Перед работой не напиться?

Потом – все врозь – уже бегом –

Разведывать, искать добычи!..

Зашевелилось всё кругом,

И нарастает гомон птичий.

И ветер – парень разбитной,

Охотник до игры спортивной –

Тропинкой побежал лесной,

Насвистывая марш наивный,

И дятла слышен мерный стук,

И солнце, яркой белкой рыжей

Легко скача с сука на сук,

К земле спускается всё ниже.

«Непришедшее письмо…»

Непришедшее письмо…

Пуст с утра почтовый ящик,

Но глядишь в него всё чаще.

Видишь марку и клеймо, –

Отопрешь, – лежит реклама!

На душе – и злость, и грусть, –

Позабыли? – ну и пусть!

Ну, не пишут! В чем же драма?

– С глаз долой – из сердца вон! –

Вдруг пословицу вспомянешь.

Но – в окно не раз заглянешь, –

Не идет ли почтальон?

«Прошла и взглянула случайно…»

Прошла и взглянула случайно

В душевную скучную прозу

И странную грустную тайну

Оставила в ней, как занозу.

Прошла. Навсегда. Безвозратно.

А тайна и ложна, быть может,

Но боль от занозы приятно

И чувства и мысли тревожит.

ХРОНИКА

Я вел по уличке старинной,

Каких немало Рим сберег,

Где из подвалов запах винный

Зовет прохожих в кабачок.

Подросток смуглый и кудрявый

Проехал на стальном коне,

Видавшем виды, и лукаво

Мигнул и улыбнулся мне.

Шутя он вез свой груз тяжелый –

Бидон железный с молоком –

И напевал мотив веселый,

И быстро скрылся за углом.

И вдруг мотив там оборвался, –

Его сменили лязг и крик,

И из-за дома показался

Громадный грязный грузовик.

Шофер сидел белее мела,

Дрожала на руле рука…

В канаве пыльной розовела

От крови струйка молока.

Читать дальше

---

Перейти на стр. ОК

---