Меня настолько растрогала эта обычная на первый взгляд сцена, что я готов был снять фуражку и поклониться седому командиру эскадрона. В суровых военных испытаниях этот человек не потерял любви к жизни. Именно эта любовь к жизни руководила им в бою, ожесточала, когда он видел врага, несшего смерть ему и его товарищам, а здесь заставляла сворачивать в сторону, чтобы не растоптать маленькое живое существо - цыпленка.
Я не стал останавливать эскадрон, а лишь сказал несколько ободряющих слов проезжавшим мимо бойцам, похвалил их за молодецкую удаль, проявленную в бою, посоветовал держать голову выше, как подобает солдатам революции.
Подошел Тимошенко.
- На рассвете белополяки контратаковали первую бригаду, - доложил он. Пехоту удалось отбросить, но артиллерия вынудила нас отойти. И что обидно, наши пушки молчат: нет снарядов.
- А как настроение бойцов? - поинтересовался я.
- Устали очень, вторые сутки без сна. И хлеба нет. Но все горят желанием взять Новоград-Волынский. Вы только помогите нам боеприпасами. Стрелять совсем нечем, товарищ командарм.
- Потерпите немного, Семен Константинович. Теперь уж скоро из Житомира подойдут обозы с патронами и снарядами.
Мы вошли в помещение штаба дивизии. У раскрытого окна, навалившись мощной фигурой на небольшой столик, сидя спал П. В. Бахтуров. Тимошенко поправил свесившуюся руку боевого друга.
- Не будите, пусть отдохнет, - сказал я. Начдив рассмеялся:
- Разбудить? Да теперь хоть из пушек пали, - ни за что не проснется. И уже серьезно добавил: - Удивительный человек! То целыми сутками уснуть не заставишь, все норовит с бойцами побыть, да где всего тяжелее. А потом минута свободная выпадает, прямо на ходу и прикорнет.
Вошел К. К. Жолнеркевич, устало щуря черные глаза. Он, как и начдив с комиссаром, всю ночь провел в боевых порядках дивизии. Мне нравился этот трудолюбивый и честный поляк. Бывший полковник царской армии, он с первых дней революции перешел на сторону Советской власти. Кстати сказать, таких поляков, сражавшихся плечо к плечу с русскими, было у нас немало.
Посоветовавшись с командованием 6-й дивизии, я принял решение повторить штурм Новоград-Волынского с востока. Наступление назначил на ночь. К. тому времени должны были подойти 2-я бригада и артиллерия 11-й кавалерийской дивизии, которая еще имела небольшой запас снарядов. С. К. Тимошенко получил задание разведать реку Случь южнее города и установить, можно ли перейти ее вброд.
К полудню я уже был на северо-востоке от Новоград-Волынского, в небольшом хуторке Вершница, где расположился штаб 11-й дивизии. Ф. М. Морозова и К. И. Озолина, как обычно, в штабе не оказалось. Они находились в 1-й бригаде, которая вела бой за переправу в районе Чижовки.
Я отправился туда. В это время как раз наши в пешем строю перешли в наступление. Так же, как и в 6-й дивизии, мне бросилась в глаза усталость бойцов. Атакуя, они не могли пробежать более десяти шагов и падали на землю, чтобы отдышаться.
Очередная атака не принесла успеха. Противник держал мост под перекрестным огнем. Было ясно, что взять его ослабевшая бригада не в состоянии. А других переправ поблизости не было.
Обычно жизнерадостный, бодрый, на этот раз Федор Максимович с горечью пожаловался на усталость людей. У нас с ним была старая дружба. Мы вместе создавали первый конный отряд на родине, в станице Платовской, вместе воевали, и даже когда я стал командармом, добрые чувства товарищества у нас не угасли. Меня восхищала в Морозове изумительная храбрость. И не только это. Вообще смелых людей у нас в коннице было предостаточно. Но у него отвага сочеталась с незаурядным талантом самородка-военачальника, отличного организатора. И если сейчас этот человек приуныл, значит, ему тяжело сверх меры.
- Боеприпасов, Семен Михайлович, мало. В дивизии осталось не больше десятка тысяч патронов, - говорил Федор Максимович. - А снаряды совсем кончились. Последние две сотни только что отправил Тимошенко. Опять же потери большие. И продовольствия нет, который уж день бойцы одну зелень едят.
Я, как мог, успокоил начдива, посоветовал ему из конармейцев, потерявших лошадей, создать пеший дивизион, атаки на Чижовку прекратить, а лишь демонстрировать наступление.
