Плечом к плечу с Командиром встал «Техник». Ему не более двадцати пяти. Высокий, худой, слегка горбится. Брюнет. Вытянутая и бледная физиономия, непропорционально большие рыбьи глаза, пухлые детские губы. Поверх ремня надет кожаный пояс-фартук с кармашками, из которых торчат отвертки, гаечные ключи, плоскогубцы и все такое прочее.
За Техником переминается с ноги на ногу «Ученый». Лет этак за пятьдесят мужичку, коротышке с брюшком. Морда щекастая, красная, под носом рыжие усики, череп обрит наголо. Возле его ног стоит объемистый такой, казенного вида чемодан и клетка с белыми крысами.
Между Ученым и мною замер, будто глыба, «Боец». Мужику где-то около тридцати пяти. Шатен с очень густыми волосами, коренастый и широкоплечий. Чело словно высечено из гранита пьяным скульптором. Переносица была не однажды сломана и срасталась неправильно. Густую левую бровь рассекает белесый шрам. На зубах фиксы. Кисти рук напоминают ковшики экскаватора.
Получив прозвище, так сказать, по признакам профессиональной специализации, мы выслушали короткую, к моему глубочайшему сожалению, слишком общую лекцию о результатах эксперимента «Элдридж» в США в 1943 году, о принципах действия круглого аппарата, который у меня проассоциировался с «Наутилусом», и о «космической программе» Третьего рейха.
О, мой бог! Этот «Наутилус» в кавычках был космическим аппаратом! Настроенный немецкими конструкторами на МГНОВЕННОЕ перемещение с нашей на ДРУГУЮ ПЛАНЕТУ! С ЗЕМЛИ НА ДРУГУЮ ПЛАНЕТУ! МГНОВЕННОЕ ПЕРЕМЕЩЕНИЕ! Совершенно безопасное для пилотов, будь те хоть детьми, хоть стариками, если пилоты «перемещаются» в состоянии сна.
Заканчивая по-русски, еврей озвучил и без него уже всем понятное – нам пятерым предстоит стать пилотами. Завтра в 6.00 по Москве нас «переместят», а пока...
Пока нас будут готовить.
Интенсивно.
Всем пятерым объяснят азы управления аппаратом, которые «незамысловаты, и школьник справится». Более подробно с управлением и начинкой познакомятся Техник и Ученый. Существует ничтожно малая, но вероятность того, что после «переброски» произойдет «сбой в системах», о чем оповестит звуковая сигнализация, и тогда Техник, не мешкая, обязан данный сбой ликвидировать.
Всех пятерых ознакомят с устройством местной связи. Тщательнее остальных на предмет связи проинструктируют Командира и меня. Повторюсь: «местной связи». Связи «дальней», с Землей, не будет. Как было сказано: «по причине значительной удаленности».
Всех, но Бойца и Командира подробнее, ознакомят с «приданным борту вооружением», а также «способами ликвидации аппарата», поелику при «обратной переброске» есть риск очутиться в другой точке Земного шара, то есть вне территории, подконтрольной СССР. Однако обязательно на поверхности, поскольку «предварительные настройки обеспечивают подобие сред».
Всех, и меня тоже, научат пользоваться скафандрами. Хотя мой выход на поверхность чужой планеты не запланирован, но мне, как и всем, растолкуют принципы действия камеры дезактивации и шлюза.
Ответственность за «программу исследований» возлагается, разумеется, на Ученого. Конкретные задачи ему поставят специальные люди.
Я, Доктор, что естественно, буду следить за здоровьем экипажа, и, самое главное, мне надлежит вколоть снотворное своим товарищам и себе непосредственно перед «обратным перемещением». А перед стартом им и мне сделают инъекции врачи, которые остаются на Земле. Те же врачи в приватной беседе расскажут мне, Доктору, о состоянии организмов и мед. особенностях Командира, Техника, Бойца и Ученого. И, помимо прочего, я отвечаю за питание и за питье на борту.
Нам предстоит пробыть на чужой планете всего одни сутки. Ровно 24 часа понадобятся генераторам, чтобы перезарядить обмотки. Запасов воздуха у нас будет на 26 часов, считая со времени закупорки люка, плюс кислород в баллонах скафандров.
Наша глобальная цель – добыть максимум информации о планете, на которую фашисты «настроили аппарат». Неотложная и наиважнейшая цель, ибо у рейха могут быть и другие подобные аппараты, и «ТУДА могут сбежать недобитые гады». Разумеется, если «ТАМ можно жить»...
