Провинциал - страница 3

Я к себе хорошо отношусь. Как любой нормальный человек.

Отчетливо понимаю все жизненные ограничения: не могу перелететь на воздушном шаре через Северный полюс, никогда не буду летчиком-испытателем или космонавтом, не могу стать царем всея Руси…

Но ощущения такого непосредственного потолка, через который не смогу пробиться, еще не испытывал. Не падаю в обморок от необходимости заниматься тем или иным, что составляет мою деятельность. Все это пока адекватно моим способностям. Просто мой жизненный опыт до сих пор показывал, что если я начинаю чем-то серьезно заниматься, то — получается. Не было оснований считать, что достиг потолка.

Откровенный и ироничный, в том числе и к самому себе.

Упрямство — не очень хорошая черта. Склонность к компромиссам у меня сильнее, чем упрямство. Но если вопрос носит абсолютно принципиальный характер, если буду чувствовать угрызения совести, то я буду настаивать до конца.

Могу уступить. Это не воспринимается как проигрыш. Вообще я не любитель лезть напролом, не пытаясь найти более спокойные варианты. Считаю, что такая заданность и прямолинейность — не признак интеллекта, а, наоборот, свидетельство неспособности человека хорошенько подумать и найти другие решения.

Никогда не говори «никогда». Тем не менее никогда не проголосую за коммунистов и Жириновского. Вот уж это точно.

Постоянно — ни о чем не думаю. Сейчас думаю об одном, завтра — о другом. Постоянные раздумья о чем-то одном, по-моему, признак большого комплекса. У меня его нет.

Да, в теннис — часто. И отнюдь не по политическим мотивам. Просто от бессилия. Знакомое чувство. Не очень-то приятное. Главное, чтобы не оставалось озлобленности при этом.

Тяжелее всего выполнять неприятную работу. Тяжело и противно. Ну, например, выполнять решения, которые считаешь абсолютным абсурдом. Или говорить слова, в которые не веришь.

Или выбирать между совестью и целесообразностью.

Вот это очень тяжело, и я стараюсь этого не делать.

Хочу забыть казусы, которые в моей жизни были. И в личном плане, и в общественном. Разные…

Вообще-то это вещь интимная… Не забуду первую любовь, буду всегда помнить родителей, дочь, жену, близких мне людей.

Советую не горячиться особо.

Не люблю принуждать.

Очень люблю отдыхать! По воскресеньям и летом, и зимой. Летом в Сочи, зимой на лыжах. Классное время! Но иногда охватывает ужас, что полностью отстал от жизни. Слишком долго отдыхаю и уже ничего не соображаю, что происходит. Это когда недели две удается отдохнуть.

Да, люблю ездить. Но — не ради созерцания. Эта пассивная японско-американская манера путешествовать с кинокамерами, фотографиями возле Пизанской башни или Собора Василия Блаженного — все это мне не доставляет удовольствия. Гораздо интереснее люди. Путешествие не для того, чтобы пейзажи менялись за окном автомобиля, а чтобы были интересные обстоятельства и интересные люди. А люди интереснее всего в Нижнем Новгороде. В нашей области. В Москве… За границей тоже есть, но могу сказать, почему в России самые интересные люди. «Там» везде регламентированная жизнь и очень четкие правила. Это неинтересно. Скучно. Нет азарта. Вид Нью-Йорка отличается от вида Сиднея, это я могу сказать точно. Но когда начинаешь общаться с людьми, то выясняется, что разница небольшая.

Читаю разное: мемуары, экономическую литературу. В последнее время, в связи с угрозой коммунизма, особенно активно начал читать книги по русской истории.

Современное — тоже. Волкогонова читал, публикации Антонова-Овсеенко. Что касается классической литературы — мне ближе русская классика. Чехов. Да, у Чехова все — безысходно. Но Чехов тонко, как никто, чувствовал человеческую душу.

Много было безумных поступков. В детстве, например, уходил из дома, считая, что стал взрослым и могу прожить без матери. По нескольку дней жил в каких-то подвалах, зарабатывал деньги, разгружая машины с молоком и сметаной. За 50 копеек или бутылку кефира.