Судя по восторженному захлебывающемуся воплю со столба, тварь (на ней уже отчетливо просматривалось облачение в виде мощного доспеха и здоровенная секира в лапах) собиралась поддержать в наших с жертвой инквизиции гляделках вовсе не меня. В голове пульсировала очень яркая, но не очень продуктивная мысль про «сейчас располовинят», и последние секунды до встречи с ящером я провел, тупо пятясь назад со слегка приоткрытым ртом.
Наконец, сообразил, что надо делать. И для начала попятился более энергично. Второй пункт плана - зафиксировать ситуацию в шатком равновесии и попытаться оценить обстановку. Равновесие попробую получить маневренной беготней вокруг столба. В этот момент запнулся, все-таки пятиться - не самый надежный способ передвижения. Вторая мысль в процессе падения оказалась гораздо позитивнее. Мои неуклюжие ноги только что спасли жизнь - ящер рванулся, превратившись в смазанную тень, и на том месте, где я секунду назад стоял, прочертила широкий сверкающий круг длинная секира в лапах бронированной рептилии. Еще не приземлился в своем нелепом падении, когда размашистый полукруг боевого оружия вильнул из горизонтальной плоскости в вертикальную и устремился на меня сверху вниз. Будто в замедленной съемке проплыло восторженное безумное лицо колдуна. Мои собственные босые нелепо взлетающие пятки, бесстрастная зубастая морда двухметрового саламандра (шлем это чудо генной инженерии не носило) и падающий сверху огромный топор.
Вдруг все сломалось. Замедленная съемка взорвалась болью где-то пониже спины, взвывший двухметровый ящер скрутился в позе эмбриона, а отброшенная секира рухнула вне поля зрения. Слегка подвывая и морщась, достал из-под любимого себя осколки того, что раньше являлось фигуркой прямоходящей ящерки. Лежащие в ладони черепки выглядели опасно острыми, мое израненное седалище вопило о том же. Хорошо еще, дымящиеся дырки по-прежнему никакого дискомфорта кроме эстетического не доставляли.
Осторожно, стараясь не потревожить раненое место, встал на четвереньки и уперся взглядом в оскал своего нового чешуйчатого знакомого. Саламандеру досталось посильнее, но парень он крепкий и уже немного оклемался. Крупная клыкастая морда на мощной змеиной шее, торчавшая из тяжелых шипастых доспехов, развернулась с нечеловеческой гибкостью. Судя по вцепившемуся взгляду и осторожной группировке, ящер своих планов не изменил.
Я, не вставая, продолжил пятиться, теперь уже на четвереньках. Одновременно пытался вспомнить профессиональные навыки и наладить дипломатический контакт. Сюсюканье «ящерка хорошая, с ящеркой будем дружить» работало слабо. Рептилия аккуратно двинулась на сближение. Болевая встряска добавила саламандеру осторожности, но не добродушия. На столбе зашелся короткими лающими воплями колдун. Требовал перестать ползать на карачках и порвать уж меня на тряпочки. Но ящер, судя по всему, проходил по категории союзников, а не прислужников, и осторожничал.
Вот теперь, когда появилась пара секунд оценить ситуацию, смог составить более-менее конкретный план. Внимательно осмотрелся и, тщательно подготовившись, рванулся изо всех своих интеллигентских сил. Мой рывок на ноги с прыжком чуть вбок ящер уловил точно, взвились мы практически одновременно. Но, когда под пяткой хрустнула цель рывка - вторая глиняная фигурка, я остался скакать на здоровой не порезанной ноге, а вот саламандеру снова поплохело. Ящер взвыл и прямо в рывке скрутился в комок чешуи, мышц и бронированного железа, пролетев мимо тяжелым, но уже не смертельным клубком. Шмякнувшаяся оземь рептилия перекатилась, взрыхляя землю шипами, и, несмотря на пляшущую в желтых зрачках боль, снова стала группироваться.
Остервенело разбил оземь одну за другой еще три глиняных статуэтки, но фаталити не получилось. Саламандер повыл втрое дольше, но после этого заблестел желтыми глазами и снова целеустремленно зашевелился. Болевого шока или там инсульта у рептилоида не случилось.
Я лихорадочно пытался чего-нибудь придумать, поглаживал страдающий зад и осторожно пятился, припадая на здоровую ногу. Через несколько шагов, упреждая резкий рывок бронированного ящера, разбил еще одну фигурку. Вой страдающего монстра. Блеск полубезумных от боли желтых глаз и еще несколько секунд передышки. Горланящий мне в спину колдун добавлял окружающей картине сюрреализма. Кстати, я же в картине нахожусь!
