Марине было куда хуже, чем нам. Её скафандр хорошо защищал от всех внешних условий, его нельзя было порезать или порвать, но лёгкий вес заставлял Марину не идти, а прыгать, как кузнечику, что сопровождалось периодическими падениями. А от ушибов полимерная ткань не спасала.
Когда девушка споткнулась в очередной раз, стоявший рядом Мишка просто подхватил её и посадил на плечо. Вид у него при этом стал донельзя героическим. Изящный скаф с улыбающимся Маринкиным лицом внутри на плече трёхметрового гиганта, закованного в несокрушимую броню. Красота.
Мы медленно продвигались к спуску в карьер. Посовещавшись, было решено проигнорировать развалины рудного городка, в которых наверняка не осталось ничего интересного. Вместо этого мы сосредоточились на исследовании непонятных строений внизу.
Я переместился вперёд и, сверяясь с картой, проецируемой на сетчатку глаза, мы вскоре вышли к месту спуска. То есть предполагаемому месту спуска. Очень странно, но по составленной Тенью карте здесь только что была пологая дорожка, ведущая вниз. Неровная, каменистая, но она должна существовать, не сошёл же я с ума.
Вместо этого под ногами начиналась отвесная скала глубиной метров семьдесят. Хотя на Курии сила тяжести и составляла всего треть от привычной мне, сигать вниз желания не возникло.
- Чего заснул? - взбодрил раздавшийся сзади голос.
Акустика скрупулезно передавала слова Мишки с того места, где он находился в данный момент, то есть сзади. При желании умная система могла симулировать наличие атмосферы и по данным датчиков воспроизводить звуки шагов, шорох камней, потрескивание освещённых скал и прочие эффекта, не отличимые от настоящих.
- Ну ты даёшь, кадет, - мой друг подошёл ближе, к самому обрыву, и глянул вниз. - Ты про ускорители часом не забыл?
Голова моя садовая. Забыл, конечно. Я уже устал удивляться, как при наличии практически абсолютной памяти и повышенной скорости мышления можно что-то не помнить. Как шутила сестра, для этого требовалась ещё и привычка думать, чего я, по мнению Или, отродясь делать не любил. Юмористка несчастная.
- Давай я первый, а ты с Маришкой после, - и не поинтересовавшись, совершал ли я хоть раз реактивный прыжок, шагнул вниз.
- Всё норм, можно прыгать, страхую, - раздался снизу его голос спустя несколько секунд.
Марина, не говоря ни слова, забралась мне на руки, устроившись, как в гамаке. Самое лучшее положение для предстоящего прыжка. На плече можно не усидеть, а если сесть на шею, то так её можно и сломать во время приземления.
Дальше я понял, что нас развели, как маленьких котят. Так глупо я себя никогда не чувствовал и оправдывался лишь тем, что интуиция бы точно сказала своё слово, грози нам реальная опасность.
Интеллект 'беркута' своими сенсорами разгадал бы хитрость вмиг. Но Тень была далеко, а нас поймали в оптическую иллюзию, голос друга воспроизвёл компьютер и шагнул я не с семидесяти метров, а... не знаю даже со скольки.
То, что происходит непонятное, я понял, когда спуск длился куда дольше положенного. Поверхность не приближалась, зато скалы так и мелькали слева от меня.
Я послал сигнал Мишке, который на вызов не ответил, вместо чего мир вокруг поплыл и мы оказались в глубоком, уходящем вертикально вниз пятиметровом тоннеле.
Скорость повышалась, раздался сигнал опасности, сообщавший и нехватке активной массы для торможения. Одно сдерживало меня от применения всех возможностей костюма и собственных сил - Марина могла пострадать. В итоге запустившийся в поисках выхода на полную мощность разум подсказал, что всё происходящее слишком грандиозно, чтобы просто угробить троих кадетов. Пришлось расслабиться и ждать.
Вскоре падение само собой замедлилось, внизу возник свет, и я мягко опустился на ноги рядом с костюмом Мишки.
Я попробовал шагнуть по пружинящему под ногами полу. Вокруг подошв пошли лиловые круги сполохов, окутав нас призрачным светом.
Как ни странно, атмосфера снаружи присутствовала. Я разблокировал шлем. Щёлкнул замок и сегментарно складывающий элемент брони исчез за спиной.
