– Да ты из Розенкрейцев! – Он вскинул оружие и прижал дуло к её виску.
Всё её существо буквально взвилось на дыбы, хотя, казалось, сопротивляться неизбежному было уже поздно.
И вот – выстрел. Это пуля Дункана пробила Арбогасту висок, сбросив его с Фурии. Она откатилась от Арбогаста, не зная, жив он или мёртв, и натолкнулась на лежавшего рядом с ней юношу. Она заглянула ему в лицо. Веки экслибра подрагивали, по шее текла кровь. Он слабо притронулся к её руке, и Фурия поняла, что в следующий миг он потеряет сознание и, возможно, даже умрёт.
– Ты – Джеймс?.. – спросила она, и собственный голос ей показался чужим.
Во рту у неё был привкус железа. Пахло чем-то острым, как она поймёт позднее, – порохом, раздражавшим слизистую её носа.
– Джеймс… – Голос его срывался. Из последних сил он старался держать глаза открытыми. Взор его ещё раз прояснился, хотя и всего на пару секунд: – Так называет меня только она… Все остальные зовут Джимом…
«Хорошо, хорошо», – хотела сказать Фурия, чтобы как-то успокоить, утешить. Обычные слова, которые говорят тем, кого сейчас, возможно, не станет.
– Джим Хокинс… – прошептал он.
После этого веки его сомкнулись, а пальцы, сжимавшие руку Фурии, разжались.
– Я единственная, кому это под силу, – сказала Кэт.
Словно лунатик, она стояла рядом с лежавшим у её ног Финнианом. Изида опустилась возле него на колени и стала перевязывать ему раны, чтобы в лёгкое не проникал воздух, при этом она проявила известную сноровку, но, несмотря на все старания, Фурии казалось, что он больше не дышит. Его грудь с одной стороны вздулась, с другой же – ввалилась.
– Он ещё жив, – сообщила Изида, не теряя самообладания. – Я ещё смогу обработать его внешние раны.
– Унесите его отсюда! – взмолилась Кэт. – И если он вдруг очнётся, скажите ему, что я сделала… Или же лучше нет…
Отвернувшись, она вскарабкалась на гигантский стол, тем самым наглядно давая остальным понять, какие меры, по словам Финниана, необходимы, чтобы уничтожить Санктуарий, – едва падёт защитная стена от книги, это место поглотят идеи, как уже поглотили многие другие глубинные убежища. Собираясь с силами, Фурия поняла, что Арбогаст мёртв. Он лежал отвернувшись от неё, но она видела рану от пули Дункана и лужу крови, растекавшуюся вокруг его головы.
Джим – неужели правда тот самый Джим Хокинс? – тем временем потерял сознание. Пуля Арбогаста попала чуть выше ключицы, достаточно далеко от шеи, повредив только мускулы. Он потерял много крови, но, если нет внутренних повреждений, он выкарабкается.
Между тем Дункан держал под прицелом баронессу. Оружие старуха из рук выпустила, но от неё исходила опасность совсем другого рода: как только она перешагнёт порог – к ней вновь вернётся её библиомантическая мощь, ведь даже когда её сердечной книги не было рядом, нельзя было точно сказать, на что она способна, – все были в курсе историй, ходивших о ней.
– Надо оставить старуху здесь, – распорядился Дункан.
Баронесса встретила его слова с каменным лицом.
– Нет, – возразила Фурия, – она вам ещё понадобится, чтобы перебраться через порог. Потому что я остаюсь с Кэт.
Больше она ничего не слушала, она уже направлялась к середине стола, где в янтарном чехле покоился Codex Custodis.
Изида взяла на себя надзор за баронессой.
– Перенеси мальчика под арку, – попросила она Дункана.
– Которого из двух?
– О господи, Дункан!
Он подошёл к Финниану и осторожно приподнял его, словно ребёнка. Тот весил не меньше его, но Дункан уверенным шагом донёс его до порога.
– Этого тоже! – указала Фурия на экслибра.
– Об этом придётся позаботиться тебе, – сказала Изида.
– Но я ведь остаюсь здесь, с…
Изида покачала головой:
– Если ты хочешь его спасти, не стоит.
Она подняла с пола револьвер баронессы, со всей силы швырнув его по поверхности янтарного стола в сторону Кэт. Та находилась посередине, примерно на расстоянии восьми метров от края. Опустившись на колени, Кэт уставилась на что-то, что Фурии, стоящей сбоку, не было видно. В лицо Кэт снизу бил золотой свет, отчего поблёскивали слёзы на её щеках. Услышав звук скользящего оружия, она не глядя протянула руку и схватила его.
