Простые смертные - страница 373
Наши последние минуты, проведенные вместе, были наполнены суматохой и запомнились смутно. Лорелея и Рафик ринулись наверх, чтобы собрать вещи для двухдневного путешествия. Маринус сказала, что в Рейкьявике они пройдутся по магазинам и купят более теплые вещи, словно магазины – это по-прежнему самое обычное дело. Мне порой снились магазины: «Хэрродз» в Лондоне, «Браун Томас» в Корке; даже огромный «СьюперВалю» в Клонакилти. Пока дети были еще наверху, Маринус уселась в кресло Айлиш и закрыла глаза; тело и лицо «Гарри Веракруса» вдруг словно стали неподвижными и пустыми, а психозотерическая душа моего старого друга, покинув тело молодого человека, отправилась внушать старшим командирам судна фальшивую сильную, настоятельную мысль, что необходимо взять на борт обоих детей. Мо смотрела на все это, как зачарованная, и все бормотала, что мне придется очень многое потом ей непременно объяснить. Через несколько минут душа Маринус вернулась в тело Гарри Веракруса, и на пороге появились два исландских офицера, которые сказали, что их капитан только что сообщил им, что президент расширил свое предложение и предоставит убежище также для Рафика Байяти, названого брата Лорелеи Орварсдоттир. Они оба казались несколько ошарашенными этим приказом и выговаривали слова, как изрядно выпившие люди, которые изо всех сил стараются выглядеть трезвыми. Гарри Веракрус поблагодарил капитана Аронссона и подтвердил, что оба ребенка принимают предложение президента, а потом попросил, чтобы на пирс с лодки выставили его матросский сундучок. Офицеры ушли, и Мо сказала, что она сейчас могла бы назвать по крайней мере три закона физики, которые Маринус по всей очевидности нарушила, но со временем, видимо, ей будет ясно, что нарушены и другие законы природы.
Вскоре оба офицера принесли непромокаемый чемодан из углепластика. Маринус раскрыла его у меня на кухне и вытащила оттуда десять больших запечатанных контейнеров, в каждом из которых были странные запаянные трубочки с каким-то порошком.
– Концентрированный полевой рацион, – пояснила она. – В каждой трубочке – полторы тысячи калорий, питательные вещества и витамины. Лучше смешивать с водой. Боюсь, правда, что в хранилище имелся только порошок со вкусом гавайской пиццы, но если вы не будете особенно придираться к постоянному привкусу ананаса и сыра, то этого вам хватит, чтобы продержаться года три. Все-таки лучше, чем ничего… А вот это еще больше, пожалуй, вам пригодится. – Маринус вытащила упаковку из четырех планшетов в оболочке и вручила мне один, объяснив, что все четыре подкючены друг к другу таким образом, что для установления связи не потребуется никакого Интернета. – Один для тебя, один для меня, и по одному для Лорелеи и Рафика. Не то же самое, конечно, что их присутствие у тебя на кухне, но так они все-таки не исчезнут из твоей жизни, как только мы скроемся за западным выступом полуострова. Эти планшеты заряжаются биоэлектронным способом, достаточно их просто подержать в руках, так что они будут функционировать и без солнечных батарей.
Из-под лестничных перил высунулась голова Рафика.
– Простите, мистер Маринус, а у вас в Исландии есть зубные щетки?
– Сколько хочешь! На всю жизнь хватит. И дантисты тоже имеются. И называй меня просто Маринус.
– Класс! Ладно. Холли, скажи еще раз, что такое дантист?
Туман уплыл вдаль. Мы стояли на пирсе, и сумерки медленно затягивали залив Данманус. Мы – это Лорелея, Рафик, Маринус, шестеро исландцев, Зимбра и я; и все это происходило на самом деле. Мо пришлось оставить у моей калитки, потому что тропинка, ведущая вниз, к причалу, слишком крутая и каменистая, была ей не под силу. Ее чересчур храброе выражение лица, всхлипывания и слезы детей словно давали попробовать на вкус, каково будет мое ближайшее будущее.
– Закутайтесь хорошенько, – сказала детям Мо, – и помашите Дунен-коттеджу, когда судно будет покидать залив. Я тоже вам помашу.
