– Этот тесак, изготовленный японским мастером, закален в человеческой крови… в крови одного непочтительного крестьянина, который назвал моего предка «трубочистом»… такое в средневековье было прозвище у голубых… С терпимостью плохо тогда было, верно?
– Да, сэр. Плоховато.
– Теперь мне нужен костюм вроде тех, что носят секретные агенты.
– Что-нибудь неброское, сэр?
– Именно. Хорошо одетым можно назвать того человека, одежду которого вы не запоминаете… Вроде вы, англичане, именно так говорите?
– Иногда, сэр. Ваш размер?
– Тридцать восьмой, подлиннее… фетровая шляпа, ни в коем случае не котелок… а плащ с сандалиями сложите в один из этих вот саквояжей с медными заклепками… вот в этот… – и Ким показывает пальцем на саквояж.
– Дорогая вещичка, сэр.
– Чем больше платишь, тем больше удовольствия получаешь. Все списывается, знаете ли, на командировочные расходы.
***
Итак, в каком обличье должны мы вернуться в Новый Свет, чтобы выглядеть пришельцем из Старого Света (каковыми мы, в сущности, и являемся), поскольку следы исчезают у нас за спиной, словно отпечатки на сыпучем снегу или на наметенном песке.
– Эти парни знают свое дело, – сказал ему Тони. – Любой паспорт, любая страна, какую только пожелаешь, старик…
Богатый путешественник неопределенной национальности… с лихтенштейнским паспортом.
Имя: Курт ван Вортен.
Профессия: Бизнесмен.
И каким же бизнесом занимается мистер ван Вортен? Трудно так сразу сказать. Но, когда он открывает свой портфель, несчастья сыплются из него одно за другим. Рынок обваливается, валюты падают, выстраиваются очереди за хлебом. Собираются тучи войны. Строгая визитная карточка с золотым обрезом и юридическим адресом в Вадуце…
Лицо на фотографии имеет типичное капризное выражение, свойственное людям богатым. Такое не подделаешь. Нужно постоянно смотреть на все, что видишь, с кислой капризной миной. При малейшей заминке начинать раздраженно вздыхать. Уместно время от времени урчать, словно недовольный кот. И иметь наготове носовой платок, пропитанный дезинфицирующим средством, чтобы прикладывать его к носу, если какое-нибудь быдло посмеет подойти к тебе слишком близко. И проводить долгие часы в шезлонге на палубе с черными очками на носу, запахнувшись в плед, выжидая, как акула. Поступайте так в течение достаточно долгого времени, и денежки сами к вам прибегут.
Холл допивает свой стакан и берет со стола другой конверт. Мистер ван Вортен будет нас слишком ко многому обязывать, понимает он, к тому же тайны высоких финансовых сфер не кажутся ему слишком увлекательными. Необходимо нечто более вульгарное, непочтенное, даже бесстыдное… Человеку также приятно вываляться в пороке, как собаке покататься по тухлятине, разве не так?
Уголовник, который называет себя полковником Паркером, с масляно-елейным самодовольным лицом человека, который только что всучил бедной вдове садовый участок, существующий только на бумаге. Его холодные глаза хищника изучают посетителей кают-компании из-за капитанского стола…
Обедневший польский интеллигент из третьего класса, пытающийся скрыть свой чахоточный кашель и душок холодных ночлежек, витающий вокруг него как дымка. Так и ждешь, что тифозная вошь выползет из-под его потертого грязного воротничка… Нет, слишком некомфортная роль…
Дверь в другое измерение может открыться, когда дистанция между тем, что ожидаешь почувствовать, и тем, что чувствуешь на самом деле, прорывает дыру в ткани реальности. Много лет назад я ехал по Прайс-роуд и думал о том, как ужасно сбить собаку или, упаси Бог, ребенка, а затем еще общаться с хозяином или с родителями и вымучивать из себя приличествующие случаю эмоции. И тут внезапно появилась фигура с телом мертвого ребенка под мышкой, окутанная плащом мрака, и швырнула трупик на крыльцо:
– Это ваш, дамочка?
И тут я захохотал. Эта фигура явилась из погруженных во мрак областей, где все, чему нас учили, все общеупотребительные эмоции, не имеют никакого значения. За отсутствием света их там просто не видно. Именно из этой черной дверцы является на свет Божий антигерой…
Уцелевший с «Титаника»… Вы знаете, о ком это я…
