Никаких успокоительных. Мало ли аллергия там или еще что. Потом греха не оберешься, еще и посадят спасателя за нефиг делать.
Заглянул Андрюха, дал команду возвращаться. Пацанята все поняли. Тот, что понахальней, нахмурился еще больше, закусил губу. На щеках выступил лихорадочный румянец. Краем глаза я видел, как он покосился в мою сторону, затем зыркнул на друга, хотел что-то сказать, но передумал. Видимо, планировал договориться, какую правду вещать будут на берегу, да не рискнул при мне.
Второй судорожно вздохнул, вцепился в пустую кружку, да так и застыл до самого берега, невидящим взглядом уставившись вперед.
Мужики остались снаружи. Я развернул катер и направил в сторону родной базы МЧС. Домчали быстро. На берегу нас уже ждала скорая, полиция. Мальчишек передали с рук на руки принимающей стороне. Смена пошла отчитываться. Я занялся катером.
Минут через десять берег опустел. Я спрыгнул с борта, подтянулся, достал пачку. Вытянул сигарету, сунул в зубы, покатал туда-сюда, потом все-таки достал зажигалку, прикурил и с наслаждением затянулся.
Неважно, сколько смертей ты видел, сколько трупов достал из воды, под толстым слоем спекшегося пепла профессионального выгорания живое сердце. И оно остро ноет от разочарования: не спасли, не успели, не вытащили. У меня так точно…
Вот и сейчас оно напомнило о себе в третий раз за утро. Снова растер левую сторону, прислушался. Мотор зашелся ходуном, потом успокоился. Я оглянулся на море, задрал голову, оценивая погоду. Окинул взглядом территорию базы, улыбнулся Рыхуже с выводком котят, которая осторожно вела малышей к мискам возле высокого крыльца. Раздать бы уже, взрослые совсем, Да все руки у нас с Вадимом не доходят.
Кошка меня заметила, сбавила шаг, потом признала за своего и засеменила в мою сторону. Я выкинул окурок в мусорку, присел на корточки, почесал за ушами Рыжуху, погладил каждого котенка. Острый соленый воздух ворвался в легкие, вызвав недоумение. Морской бриз пробрался под футболку, холодными иглами пробежался по позвоночнику. Кошка тревожно муркнула, глядя мне в глаза, и вдруг впилась зубами в левую сторону груди.
Я удивленно охнул и отпрянул. Сдурела что ли? Бешенство от жары? Уже падая, я понял — это не Рыжуха. Это сердце. Прокурил ты, Леха, свою жизнь. Прошляпил. И жизнь, и любимую женщину, и новую любовь…
Глядя пустыми глазами в небо, я улыбался, лежа на песке. Тишина на базе взорвалась криками. Ко мне кто-то бежал, дежурный сто пудов вызывал скорую. Но мне было все равно. Волны накатывали и накатывали, охлаждая горевшую огнем грудь. Я раздвинул губы, желая успокоить старшего своим коронным: не ссы, прорвемся. Но очередная волна накрыла меня с головой и утащила с собой в прохладную безболезненную темноту.
— Лех, друган, ты чё, перегрелся? Алё, гараж! Рота, подъем! На работу пора. Да ты где бухал-то вчера без меня? Сивуху что ли с Васькой, жрали? Говорил вам: не берите у баб Раи, туфту гонит! На коровьем навозе!
Черт, Андрюха да заткнись ты уже. А то не с тобой мы вчера пили Тохину абрикосовку. Какой навоз? Какие коровы? Что ж ты так орешь?! Я пытался продрать глаза, но ничего не получалось. В голове гудел колокол, во рту застрял распухший язык, обдирая наждачкой нёбо.
— Леха, если тренер узнает, кабздец тебе будет. И тебе, и Ваське! У вас же соревнования на носу за честь края! Поднимайся, Нептун ты недоделанный! Тебя уже и комсорг искала. Ты что, на Нептуна подписался? Ну, ты даешь! Мало тебе баб, на русалок потянуло?
«Какой нептун? Какие русалки? Андрюха, ты, что белены объелся? У меня походу инфаркт, а может инсульт, а заговариваешься ты?» — голоса не было, мысли вяло перекатывались в гудящей голове, пытаясь воспринять действительность. Глаза все так же не открывались, но память постепенно возвращалась. Я вдруг вспомнил, как рухнул на прохладный песок, прямо в лапы Рыжухе. Как со стороны увидел испуганные зеленые кошачьи глаза, и удирающих с перепугу котят. Услышал далекие крики бегущих на помощь друзей-спасателей.
Молодой незнакомый голос пробивался ко мне как сквозь вату. Я скривился: вот ведь шумаголовый! На зубах хрустнул песок. Я попробовал его выплюнуть, но не смог. Дико хотелось пить. А голос над головой все бубнил и бубнил, причитая и перечисляя незнакомые мне имена и фамилии. В надежде, что я впечатляюсь, и оторву голову от кровати.
