— Если у меня и есть какая-то уверенность для тебя, так это то, что этого, блять, не произойдет, слышишь меня?
Она вздыхает, потирая лоб.
— Черт. — Раздраженная усмешка вырывается из ее полных розовых губ. — Ты врываешься сюда на рассвете после одного из самых утомительных дней в моей жизни и требуешь, чтобы я составила план? — Она фыркнула. — Это не то, что произойдет сейчас, слышишь меня? — Она ложится обратно на диван и натягивает одеяло на свое тело. — Я собираюсь спать, а ты можешь вернуться к тому, чем занимался… если только это не пьяное бужение всех жителей здания, размахивая в воздухе тестами на беременность.
Блять. Она права.
Лорен прерывает нас, возвращаясь в гостиную и поднимая обе руки вверх.
— Не злись на меня, но, Уиллоу, займи мою кровать. Я не могу позволить беременной девчонке спать на моем диване.
На губах Уиллоу появляется легкая улыбка.
— Я ценю твое предложение, но я буду в порядке. — Улыбка исчезает, когда ее внимание переключается на меня. — Лишь бы было тихо.
В этом вся Уиллоу — угождать всем остальным и всегда ставить себя последней в очереди.
— Ты уверена? — спрашивает Лорен, и Уиллоу кивает. — Хорошо, дай мне знать, если передумаешь или что-то понадобится. — Она желает нам спокойной ночи и возвращается в свою спальню.
— Что ты делаешь? — спрашивает Уиллоу, когда я беру одеяло и подушку из шкафа.
Я бросаю их на пол рядом с диваном.
— Ты устала. Я тоже устал. Давай немного отдохнем и поговорим утром.
— У тебя дома есть кровать. Иди и спи в ней.
Я присел на корточки и распушил подушку.
— Я ночую здесь. Конец дискуссии. Я не могу рисковать, что ты улизнешь от меня посреди ночи и улетишь за тысячи миль, прежде чем поговорить. Мы поговорим об этом завтра.
Она бросает на меня последний взгляд, прежде чем перевернуться на бок и открыть мне вид на свою спину. Я выключаю свет и устраиваюсь как можно удобнее, закидываю руки за голову и смотрю в потолок.
Ребенок.
Ребенок от другой женщины.
Я каждый день борюсь за то, чтобы удержать Мейвен и себя вместе. Как я собираюсь сделать это?
Это будет трудно, но я справлюсь.
Я дал Люси обещание быть хорошим человеком, и я собираюсь его сдержать.
ДАЛЛАС
Три месяца назад
Хорошие люди из Блу Бич посещают паб «Даун Хоум» по трем причинам:
№ 1: Чтобы забыться.
№ 2: Чтобы почувствовать себя живым.
№ 3: Играет живая группа, и им больше нечем заняться.
Я отношусь к номеру один.
Это дыра — единственный бар в округе, и он находится здесь дольше, чем я живу. Он не шикарный, и в нем не продается первоклассное дерьмо, но я чувствую себя здесь комфортнее, чем в любом элитном клубе Лос-Анджелеса.
Я был здесь постоянным посетителем с двадцать первого дня рождения, но за последние десять месяцев я начал работать почти на полставки в те два дня в неделю, когда у меня нет Мевен. Мои родители требуют, чтобы они проводили много времени со своей единственной внучкой. Я обычно прихожу на неделе, когда здесь находятся люди, которые не любят разговоры.
Сегодня здесь аншлаг, поэтому я и не хотел приходить. Я ненавижу толпы. Ненавижу вспышки жалости, которые вызывают у меня мужчины после очередной порции дешевого виски. Ненавижу женщин, которые по очереди приходят ко мне с верой, что еда и внимание исцелят меня.
Чертова запеканка не восстановит мою пустую душу.
Я вошел в бар и увидел Лорен и Уиллоу, сидящих за столиком в задней части. Лорен заказала порцию на всех и изо всех сил пыталась заставить нас встать и пообщаться, но никто из нас не хотел этого делать. В конце концов Уиллоу убедила ее отказаться от нас и повеселиться на танцполе.
Слава богу.
Моя сестра перегибает палку, когда пытается подбодрить меня и дать мне хорошо провести время.
Как Уиллоу оказалась здесь — для меня загадка. Пабы — не ее конек. Она пьет шампанское, занимается йогой, ест шоколад с причудливыми названиями. Она прилетела на вечеринку команды Стеллы, так что единственная причина, которую я могу придумать, это то, что она пытается держаться подальше от праздника любви Стеллы и Хадсона.
Я откинулся на стуле, держа горлышко бутылки пива между двумя пальцами, и смотрю на нее, пока она осматривает бар. Подвесной светильник над нами сияет над ее головой, как нимб, когда она начинает счищать краску со стола. Ее усталость удивляет меня. Я всегда считал ее хамелеоном — человеком, который приспосабливается к любой ситуации, в которую попадает.
