Андреа поднимает лицо и улыбается.
— Спасибо… правда, спасибо.
Алессандро вздыхает. По крайней мере, с этим я разобрался.
— Так, теперь я пойду выпить.
— Конечно. Хочешь, я тебе принесу?
— Нет, нет, спасибо.
Алессандро уходит. Смотрит, куда бы пойти. Представь себе, ты должен был прийти на вечеринку и познакомиться с этим типом. Ладно бы он ещё был нормальным. Но ему надо знать, почему он не привлекает внимание, почему его не запоминают. Говорит, что сидел справа от Элены. Но я даже не помню, где стоял этот стол. Одно из двух, Алекс: либо ты смотрел только на Элену, либо этот парень на самом деле тотально незаметный. Лишь бы только мне никогда не пришлось работать вместе с Андреа Сольдини! Алессандро вдруг веселит эта мысль, на его лице появляется единственная за всю ночь улыбка, он подходит к столу с закусками и что-то жуёт. Две очень красивые иностранки, стоящие рядом, улыбаются ему.
— Вкусно, правда? — говорит одна.
Алессандро улыбается второй раз за ночь.
— Да, очень вкусно.
Другая девушка тоже улыбается ему.
— Вкусно… здесь всё вкусно.
Алессандро снова улыбается. Третья улыбка.
— Да, вкусно.
Должно быть, русские. Потом он оборачивается. С дивана, совсем рядом, Пьетро смотрит на него. Он сидит рядом с длинноволосой брюнеткой, она наклоняется к нему и смеётся над тем, что он ей говорит. Пьетро подмигивает ему издалека, поднимает бокал как для тоста, и говорит одними губами: «Давай же!».
Алессандро поднимает руку, словно говоря «Переходи к делу!», потом наливает себе ещё бокал муффато, проверяет дорогу к террасе, чтобы не попасться Андреа Сольдини, оставив здесь три свои единственные улыбки. Он опирается локтями о перила и пьёт вино. Хорошо; прохладно, не слишком тепло для апреля. Он смотрит на проезжающие вдалеке, слева от Тибра, машины, медленные и бесшумные; отсюда, с маленькой террасы, они выглядят даже чистыми. И думая, что сейчас можно на всё забить, он мысленно переносится в Остию, он в волнах. Как в той сцене, которая всегда выходит в программе «Капля», где один тип ходит под водой, по самому дну. Или как в финале «Мартина Идена», когда он идёт ко дну, укушенный угрём, и хочет умереть, потому что понял, что женщина, которую он любит, полная дура. Дура. Дура. Тупая смерть ждёт нас и скучает. Если бы со мной такое случилось, я бы точно умер, в отличие от Джеймса Стюарта; и ещё меня бы тоже укусил угорь, а ещё мышь… Уверен, мой ангел-хранитель уже давно бросил меня.
— О чём задумался? — сзади подходит Алессия.
— Я? Ни о чём.
— Как так ни о чём? Так не бывает. Твой мозг, кажется, заключил вечный контракт с компанией.
— Кажется, сегодня ему дали одну свободную ночь.
— Отдыхать тоже иногда нужно. Возьми, — она протягивает ему бокал. — Я думала, ты уже допил. Это с Пантеллерии. Мне кажется, оно ещё лучше. Попробуй…
Алессандро медленно делает глоток.
— Да, и правда хорошее. Нежное…
И лёгкий ветерок, пришедший с запада, вредоносный, пытается изменить атмосферу. Алессия тоже опирается о перила и смотрит вдаль.
— Знаешь, с тобой так здорово работать. Я смотрю на тебя, когда ты в офисе. Ты не можешь усидеть, всё ходишь по ковру… всегда по кругу, там уже целый ров. Ты смотришь в потолок, но на самом деле – вникуда… Это словно ты мог бы видеть намного дальше потолка, дальше здания, неба, намного дальше моря. Видишь дальше, видишь очень многое…
— Да, какие же вы… Ладно, хватить дразнить меня.
— Нет, я правда так думаю. Ты в идеальной гармонии с миром, ты умеешь смеяться над тем, что иногда происходит и что мы вынуждены терпеть. Как, например, в конце любовной истории. Уверена, что если с тобой такое произойдёт, ты сможешь и над этим посмеяться.
Алессандро смотрит на Алессию. С момент они стоят неподвижно. Потом Алессандро делает глоток вина, которое она принесла, и снова смотрит на крыши домов.
— Тебе это сказал адвокат, так ведь?
— Да, но даже если бы и не рассказал, я всё равно бы догадалась. Не думаю, что эта Элена достойна твоей «сентиментальной депрессии».
Алессандро трясёт головой.
— Он и об этом тебе рассказал.
Алессия понимает, что он чувствует себя неловко.
