— О, — сказал он. — Имбирный эль с перцем — самое оно к твоему новому освежителю воздуха.
Пододвинув стул к дивану, он подал мне мой бельгийский пистолет 45-го калибра.
— На полу в кухне нашел. Видимо, кто-то ногой в сторону откинул.
Я в общих чертах описал ему происшедшее, а также последние новости, в том числе историю Проклятого Особняка, в которой я разбирался до того, как только что пришел домой и обнаружил здесь Лысого Бандита с друзьями.
— Что заставляет задуматься, — сказал я. Я вовсе не желал в чем-то подозревать своего единственного настоящего друга, но время его появления было уж очень странным. — Какого черта ты здесь делаешь?
— Я оказался в городе, и уж коли не пришел на ланч…
Он умолк, приглядевшись к знаку, который был на татуировках у миссионеров и который я как раз закончил рисовать на бланке доставки из китайского ресторана, чтобы не забыть.
— Вот это, а? Никогда не видел. Похоже на что-то восточное, может, индийское.
— Ага, но выглядели они, как студенты местного колледжа, а одеты были, как те, что летают в черных вертолетах.
— Тебе всегда такие интересные люди попадаются, Би. Вот только все время убить тебя хотят, — сказал Сэм, хмуро глядя на рисунок. — Надо посмотреть это в сети.
— Знал бы, как это называется, посмотрел бы. Но, поскольку не знаю, придется добывать информацию другим способом.
Я сделал цифровую фотографию рисунка и переслал своему другу Джорджу по прозвищу Жировик, гениальному исследователю.
— Черт, — сказал я, мельком глянув на часы. — Он еще несколько часов в человека не превратится.
— Не ругайся без дела. Мы с тобой уже не один год людьми не являемся.
— Ты понял, о чем я.
Мой главный исследователь был оборотнем в свинью, а это явление редкое, что бы вам там ни говорили некоторые одинокие женщины.
— Когда у него мозги свиньи, он ничего не может сделать полезного.
— Можем и подождать. Кстати, что ты собирался делать нынче вечером, приятель? Морда у тебя, как отбивная, а судя по тому, как ты дышишь, и пара ребер сломаны. Я бы посоветовал тебе полежать, приложив лед к куску мяса, каковым сейчас является твое лицо, и позволить мне принести какой-нибудь еды.
Он поглядел на оборотную сторону доставочного бланка.
— Как насчет «Веселого Будды»?
— Я только что ел азиатскую еду, — ответил я. Ощупал челюсть и застонал. — Но ты бери, что захочешь. Судя по всему, мне ничего, кроме супа, не светит, по крайней мере, до завтра.
Где-то часов в одиннадцать я вдруг понял, что не помню ни слова из того, что сказал Сэм за последние полчаса. Надо было проспаться, обязательно, а то уже голова не подымалась. Сказал Сэму, что ему совсем не обязательно сидеть со мной всю ночь.
— Фига, я остаюсь. Что, если эти задницы вернутся, а, Би?
— Чудесно. Но я не двинусь с этого дивана, все болит зверски. Можешь поспать на моей кровати.
Сэм встал и оглядел несвежие простыни.
— Не морочься. Посплю внизу, в машине.
— Не будь ты таким привередой. Просто скинь это белье и возьми в шкафу мой спальник. А может, в шкафу и простыни чистые с одеялом есть…
На самом деле, я вовсе не был в этом уверен.
— Ага, спальник возьму Приходилось мне спать в местах и похуже.
Он высунулся в дверь спальни.
— Не сочтите за оскорбление, странные твари, живущие в грязной комнате Билли.
— Иди ты на хрен, Сэмми.
Я опустил голову на диван, подтянул к подбородку одеяло, но все еще не мог расслабиться. На самом деле, хотелось выпить, но я не собирался просить моего приятеля-трезвенника мне налить, даже если бы он согласился. С трудом поднялся и доковылял до стола, где стояла бутылка водки, и принес ее обратно к дивану.
— Не буди меня, если причина будет менее серьезна, чем Судный день.
Но столько поспать мне все равно не удалось. Где-то около полуночи зазвонил телефон.
— Привет, мистер Доллар. Это я, Эди. Вы просили позвонить. Надеюсь, еще не слишком поздно.
С учетом того, что голова моя была подобна цветочному горшку, который уронили с третьего этажа, было очень любезно, что я ответил: «Ничего, нормально».
— О'кей, хорошо. Профессор Густибус сказал, что согласен поговорить с вами.
— Кто? — еще не до конца проснувшись, спросил я.
