- Не мы. Ты. Он так и не оправился от того, что ты оставил семью ради другой женщины.
- Правильно. Вали все на меня. Ты всегда так делала. А как насчет того, что ты бросила семью из-за своей учебы?
- Ты все никак не успокоишься, Майкл? Никак не можешь смириться с тем, что я стала дизайнером и добилась успеха?
Майкл с силой поставил бокал на кофейный столик, вскочил на ноги и, тыча в сторону Бесс пальцем, закричал:
- Тебе отдали детей, потому что ты этого хотела, но ты так увлеклась своим проклятым магазином, что времени на их воспитание у тебя уже не оставалось!
- Откуда ты знаешь? Тебя ведь не было рядом!
- Не было потому, что ты не пускала меня в этот чертов дом. Мой дом! Я за него заплатил, я его обставил, покрасил и любил не меньше, чем ты! - Он потряс пальцем для убедительности. - Не говори мне, что меня не было рядом. Ведь это ты отказалась говорить со мной и тем подала пример сыну. Я старался быть благоразумным во имя детей. Но нет, ты хотела мне доказать, ведь так? Ты отобрала детей, промыла им мозги, заставила их поверить в то, что я один был не прав, что это я, только я один виноват. И не лги мне и не утверждай обратного, потому что я говорил с Лизой, и она мне рассказала, какой бред ты несла.
- Например?
- Например, что наш брак развалился из-за моей интрижки с Дарлой.
- А что, разве не так?
Он поднял руки к потолку и закатил глаза.
- Господи, Бесс, опомнись. Наши отношения испортились еще до того, как я познакомился с Дарлой, и ты это знаешь.
- Если наши отношения испортились, то это потому...
Дверь в квартиру отворилась. Бесс замолчала, поглядев выразительно на Майкла и давая этим понять, что спор не закончен. Ее щеки горели от гнева. Его губы были жестко сжаты. Она поднялась. Он застегнул пуговицу на пиджаке и снова взял бокал. В этот момент в гостиную вошла Лиза, а следом за ней молодой человек, фотография которого стояла на пианино.
Если бы эту сцену запечатлел Пикассо, он, возможно, назвал бы ее "Натюрморт с четырьмя взрослыми и гневом". Недосказанные претензии и обиды еще, казалось, вибрировали в воздухе.
Наконец Лиза произнесла:
- Привет, мама. Привет, папа.
Она сначала обняла отца, который тоже обнял ее и поцеловал в щеку. Она была почти одного с ним роста, темноволосая, с красивыми карими глазами; хорошенькая. В ее лице счастливо соединились лучшие черты родителей. Затем она обняла Бесс.
- Я не успела тебя обнять, мама Рада, что ты смогла прийти. - Отпустив Бесс, она спросила:
- Вы оба помните Марка Пэдгетта, да?
- Добрый вечер, мистер и миссис Куррен, - произнес Марк, пожимая им руки.
У него было круглое, типично американское лицо, вьющиеся каштановые волосы, спадающие прядями на шею, с хохолком на макушке. Он, видимо, занимался бодибилдингом и преуспел в нем. Они заподозрили это, когда он пожимал им руки.
- Марк будет с нами обедать. Я надеюсь, ты помешивала мясо, мама.
Лиза направилась на кухню, открыла кран и начала наполнять кастрюлю водой. Бесс вошла за ней следом и повернула ее за локоть к себе лицом.
- Что это ты такое придумала? - произнесла она шепотом, приглушаемым звуком льющейся воды и мелодией "Отчаяние", звучащей за стеной.
- Хочу поставить воду для лапши к бефстроганову. - Лиза водрузила кастрюлю на плиту и зажгла под ней огонь.
Бесс не отпускала ее плечо.
- Не разговаривай со мной как с идиоткой, Лиза. Я жутко зла. Я сейчас вышвырну отсюда этот бефстроганов вместе с тобой. - Она ткнула пальцем в холодильник. - Там есть сметана, ты же знаешь! Это называется сводничеством!
Лиза отвела руку матери и направилась к холодильнику.
- Конечно, знаю, и, по-моему, еще вполне пригодная, - беспечно отозвалась дочь, вынимая сметану и открывая банку.
- Лиза Куррен! Я вот сейчас вылью ее тебе на голову!
- Давай! Что-то должно привести тебя в чувство.
- Мне и твоему отцу не по двадцать лет, чтобы терпеть такие фокусы!
- Конечно, не по двадцать! - Лиза повернулась и приблизила лицо к матери, заговорив сердитым шепотом:
- Тебе уже сорок, но ведешь ты себя как девчонка. Шесть лет ты не желала даже находиться с папой в одной комнате, отказывалась разговаривать с ним по-человечески, хотя бы ради детей. Я положу этому конец. Даже если придется для этого тебя унизить. Сегодняшний вечер важен для меня, и я прошу тебя лишь об одном - стань чуть повзрослей, мама!
