– Вы хотите сказать… – Глаза настоятеля несколько округлились. – Не может быть! Хотя… – Он горестно вздохнул. – Хотя в наши дни больших перемен перестаешь удивляться чему бы то ни было. Инвентаризация у нас проводится, ну, раз в полгода или по мере надобности.
– Как много времени потребуется, чтобы провести ее в срочном порядке?
– Самое малое – два дня, – развел руками отец Гавриил.
– Это слишком долго, – констатировал Гуров. – У нас столько времени нет. Хорошо. Тогда еще вопрос. А наиболее ценные фолианты в библиотеке хранятся отдельно? Их-то можно было бы пересчитать в ускоренном порядке?
– Да, они в отдельном шкафу, под замком, – обрадованно ответил отец Гавриил. – Библиотекарь, отец Иаков, их выдает строго индивидуально и только с моего личного разрешения. Впрочем, пройдемте в библиотеку, там вы сами сможете во всем убедиться.
Заходя в читальный зал монастырской библиотеки, Гуров ожидал увидеть старинные тяжелые дубовые столы, шкафы с резными дверцами, потемневшие и потрескавшиеся от времени. Но на самом деле библиотека оказалась помещением вполне современного дизайна, с обычной офисной мебелью. Шкафы, как столы и стулья, тоже были вполне современные, со стеклянными дверцами, через которые виднелись темные, с золотым тиснением корешки переплетов. Библиотекарь оказался монахом средних лет, добродушной наружности. У него было заметное брюхо и звонкий тенор ярмарочного зазывалы.
Узнав, кто и зачем пожаловал в библиотеку, он изобразил смиренную улыбку, в которой сквозила изрядная доля иронии. Не прекословя, отпер большим ключом самый последний из шкафов, единственный похожий на настоящую монастырскую мебель, который стоял в дальнем углу.
– Можете посмотреть. – Монах изобразил рукой гостеприимный жест.
– Нет уж, посмотрите-ка лучше вы сами, и повнимательнее – все ли в шкафу на месте?
– Как же оно может быть не на месте, если… – Отец Иаков внезапно осекся, улыбка мигом сошла с его лица. Он растерянно стоял перед шкафом, глядя на среднюю полку. – Отче, – после минутного молчания наконец выдавил он горестным шепотом, – нет «Житий святых» в серебряном окладе. Книге почти триста лет!.. Боже, куда она могла деться?! Эти дни я ее никому и ни на минуту не давал. Неужто… неужто это брат Димитрий?! Какое кощунство…
– Все ясно, – доставая из кармана сотовый телефон, деловито отметил Гуров. – Книги нет. Значит, мы можем предполагать, что она похищена. И не кем-нибудь, а бывшим послушником Дмитрием Жидких. Отец Гавриил, от этого шкафа сколько ключей и у кого они?
– Один! Всего один! – прижимая руки к груди, зачастил библиотекарь. – Я с ключами не расстаюсь ни днем ни ночью.
– Ну-ка, дайте я взгляну на него поближе, – попросил Гуров и, взглянув на ключ, снисходительно улыбнулся. – Да… не из секретных. Этот замок, – он похлопал рукой по дверце шкафа, – можно открыть простым куском проволоки. Как в таких случаях говорят, он рассчитан на честных людей. Советую вам его заменить, и как можно скорее. Не подумайте, что я преувеличиваю, но даже не самый опытный вор справится с ним минут за десять – самое большее. Значит, так, факт пропажи мы сейчас запротоколируем. Вам по этому поводу нужно написать официальное заявление. А я вызываю экспертов, чтобы они исследовали замок на предмет трасологии и сняли со шкафа отпечатки пальцев. Просьба до их прибытия к шкафу никого не допускать. И еще прошу направить ко мне тех, кто с Дмитрием Жидких поддерживал, скажем так, приятельские отношения. Я, наверное, поработаю прямо здесь, вы, – повернулся он к отцу Иакову, – мне не помешаете.
Позвонив в управление, он устроился за столом у окна. Минут через десять в читальный зал бочком, неуверенно вошел длинный сутуловатый послушник с рыжеватой бородкой и грустными глазами навыкате.
– Разрешите. – Сложив руки перед собой, он чуть поклонился.
– Прошу. – Гуров указал на стул напротив себя. – Пожалуйста, представьтесь и будьте добры, расскажите мне все, что вам известно о вашем… – Гуров едва не сказал «коллеге», – о послушнике Димитрии.
– Брат Афанасий, – осторожно, словно под ним мина, присел на стул послушник, – в миру – Журавкин Афанасий Иванович, год рождения – семьдесят пятый, уроженец Рязанской области. Вы знаете, с братом Димитрием я несколько чаще других совместно выполнял назначенные нам послушания, и поэтому сложилось впечатление, что мы как бы в дружеских отношениях. Хотя на самом деле отношения с ним были такие же, как и со всеми прочими братьями. Поэтому о его прежней жизни, мирской, знаю чрезвычайно мало. К тому же обсуждать мирские темы у нас считается достойным порицания, ибо в жизни мирской соблазнам несть числа.
